Смотреть на Аню среди белого безмолвия непривычно. Это как взгляд со стороны. Я тоже работаю в клинике и, казалось, ко всему привыкла. К подобным белым палатам, к больничным запахам. Но, кажется, видеть подругу на больничной койке совершенно не готова.
Но выглядит она хорошо. И от сердца немного отлегает.
– Как же я по тебе соскучилась! – тянет ко мне руки Аня. – Но всё равно удивлена твоему приезду. Ничего же не случилось? – заглядывает она мне в глаза.
– А что должно случиться? – пожимаю я плечами. – Нет, конечно. Мир стоит, планета движется, кислород не заканчивается. Пока ещё. И это прекрасно!
– А от Андрея ты почему тогда бегаешь?
Неожиданно. Но вполне понятно, почему она задаёт этот вопрос.
– А он что, догоняет разве? – приподнимаю брови, делая вид, что удивлена.
– Ты сейчас будто играешь, Маш. Плохо играешь. Может, вы всё же поговорили бы? – вздыхает Аня.
– Может, и поговорим, – сдаюсь я. Сдуваюсь, как воздушный шарик. – Не знаю только зачем. У него… своя жизнь. Скоро – семейная. Или уже? – пытаюсь всё же выспросить то, что меня интересует и волнует – что уж.
– А ты не знаешь? – У Ани глаза становятся больше. – Я думала, ты в курсе. И опять от него улизнула.
– В смысле? – теперь уж я точно ничего не понимаю.
– Андрей не женится. Они с Наташей расстались. А он… уехал к тебе. Я думала, ты поэтому здесь… чтобы снова с ним не встретиться.
Интересный поворот. Я за ним – он от меня. Он ко мне – а я в форточку, считай, выпрыгнула…
15
В общем, было о чём подумать. По сути, я зря взяла этот отпуск. С другой стороны, мне нужна передышка. Что тоже немаловажно. Я несколько лет нормально в отпуск не ходила. Ну, то, что мы там менялись, гибкий график, возможность урвать день-два – это всё не то совершенно.
– Ты где остановилась? – вывела меня из прострации Анькин голос.
– В гостинице, – машинально ответила, а потом поняла, что Аня смотрит на меня с упрёком.
– Ты совсем ку-ку, Маш? Я позвоню Илье, он тебя заберёт. Познакомишься с бабулей, Ромкой. У нас там конём ходить можно.
– О нет. Уволь! – подняла я руки вверх. – Пожалуйста. Я как бы и так эмоционально нестабильна. И пока не хочу ни с кем знакомиться. У тебя ведь ещё свадьба впереди? Вот тогда со всеми и перезнакомлюсь.
Я вообще подумывала о том, чтобы назад вернуться. Полежать в своей постели, почитать, подумать.
Нет, не потому что где-то там меня его светлость Андрей Сотников ищет и не может найти. Отнюдь. Как говорится, кто ищет – тот найдёт. Когда-нибудь. Если звёзды будут ему благоволить.
А может, как раз небесные светила и против. Иначе почему мы без конца в разные стороны глядим?
– Ну, тогда к моим родителям. Их ты знаешь. Они по тебе тоже скучают. Мама недавно спрашивала, как ты. А ты носа не кажешь. Только по разговорам новости узнают. А мы ж тебе не чужие, Маш.
– Спасибо, – сжала я её руку. И почувствовала себя виноватой. – Но я хочу побыть одна. Подумать. Я знаю, как вы ко мне относитесь. Но, кажется, я запуталась. И нужна то ли передышка, то ли встряска. Пока сама не пойму.
– Мы не относимся. Мы любим, – притянула меня к себе Аня и поцеловала в щёку.
Не знаю, каким чудом я сдержалась. Как не разревелась на её груди. Только усилием воли, наверное. Понимая, что лучше подругу ничем не расстраивать сейчас, когда у неё и так всё не стабильно.
– Я вас тоже всех очень-очень люблю, – погладила Аню по предплечью.
– И Андрея? – сверкнула Анька лукавым взглядом.
«И Андрея» – про себя, не вслух. Потому что… его – прежде всего. Его – не сильнее всех, а навечно. По-другому. Так, что до боли, до крови, до ободранной души.
Может, потому что всегда. Не искоренить, не вытравить. И, наверное, поэтому так сурово и больно от всего, что случилось с нами тогда. От всего, что случилось с нами недавно.
– Я пойду, ладно? А завтра приду к тебе ещё.
– Приходи. Я буду ждать.
Я вышла на улицу и глотнула воздух. Холодный, мартовский, с наледью.