Это какой-то подспудный инстинкт, наверное. А может, просто запах, что еле уловимо витал в воздухе.
Я перешагнула порог и замерла. Сердце зачастило. Ноги враз стали ватными. Чтобы не упасть, я схватилась пальцами за дверной косяк.
На моём диване, во всей красе, спал мужчина.
Нет. Не просто мужчина. А чёртов Андрей Сотников.
17
Голые плечи. Одеяло сползло до пояса. Одна рука закинута за голову, вторая расслабленно лежит вдоль тела.
Я подумала бы, что он позирует. Специально. Если бы не помнила до мелочей, как он спит. Оказывается, даже время не могло стереть вот эти крохотные детальки, что всплывали мимо воли на волнах памяти.
Я стояла и пялилась на него. Дышала шумно. Ноги дрожат. Пальцы немеют – так крепко я вцепилась в дверной проём.
Андрей, словно почувствовав мой взгляд, пошевелился.
– Машка, – улыбнулся он так счастливо, что у меня ком в горле застрял.
Меня словно на много лет назад отшвырнуло. Будто мне всё ещё восемнадцать, а ему – двадцать два.
Он другой. Я изменилась. Но вот это – поза, солнечно-яркая улыбка, прядь светлых волос упала на лоб… Всё, как прежде. Как когда-то…
Он всё ещё спит. Наверное, думает, что я ему снюсь.
Машинально глаза выхватывают ноутбук, что стоит на тумбочке. Вещи Сотникова на стуле сложены аккуратно. И запах. Запах, что забивает рецепторы, будоражит, кружит голову, лишает сил.
И в то же время в груди поднимается буря.
Как он вообще сюда попал? Что здесь делает – в моей квартире?
Кто меня предал или сдал? Анька? И словом же не обмолвилась.
Я лихорадочно вспоминаю, о чём мы с ней разговаривали. Она говорила, что Андрей отправился сюда, ко мне. Но мне даже в страшном сне не могло присниться, что он вот так нагло обоснуется здесь. Будто у себя дома.
Наверное, именно праведный гнев придаёт сил. Я наконец-то начинаю чувствовать твёрдость в ногах и, уже не церемонясь, подхожу к дивану. Наклоняюсь и легонько хлопаю Андрея по голому плечу.
Он тут же открывает глаза. Смотрит на меня ошарашенно в первый миг пробуждения.
– Сотников, ты что здесь делаешь? – не очень вежливо интересуюсь я.
– Сплю, – губ его касается улыбка. Уже не солнечная, не мальчишеская, а взрослая, еле заметная. Он вроде как иронизирует. Ну-ну. Юморист.
– Ты что делаешь в моей квартире? Как ты попал сюда? – злюсь ещё больше.
Андрей просыпается окончательно. Садится. Ерошит рукой волосы. Одеяло сползает совсем, и я могу лицезреть его фигуру в трусах.
Красивый, чёрт. Ни грамма жира, мускулы хорошо прорисованы.
Он не идеальный, наверное, по каким-то там канонам красоты. Может, не так прокачан, как те, кто поклоняется если не бодибилдингу, то богу тренажёрок, но мне в нём нравится всё. Вот буквально. От макушки до пят.
И по телу прокатывает дрожь возбуждения. Внутренности скручивает – так я его хочу. До темноты в глазах. До сумасшествия.
Но это не выход сейчас. Не время. Потому что он на моей территории незаконно, и я готова кинуться и расцарапать ему лицо, чтобы стереть эту ухмылку с губ, эту расслабленность, эту сонную вальяжность.
За то, что он такой невыносимо красивый. Такой… привлекательный. За то, что я до сих пор хочу его до фонариков, до искр, до боли.
Одновременно прокручиваю лихорадочно в голове свои варианты, пока он вздыхает, потягивается, а потом смотрит мне в глаза.
Анька не могла дать ключи. Она их мне отдала, когда уезжала. Замок Андрей не менял. Я что, уезжая, забыла дверь закрыть? Быть того не может!
– Ты долго будешь на меня пялиться? – вспыхиваю, как спичка. – Что ты тут делаешь? Ответь на вопрос!
– Привет, леди Осень, – наконец-то открывает Андрей рот. Голос у него хриплый со сна и очень сексуальный. – Я тут живу, – выдаёт он невозмутимо, и у меня окончательно падает планка.
18
– А ничего, что здесь, вообще-то, живу я? – взрываюсь петардой. – Ты как сюда пробрался? И хватит невинно хлопать глазами!