– Чай? Кофе? Поговорим? – невозмутимый истукан. Моя персональная икона. Люблю и ненавижу.
И да. В тот момент я вообще запамятовала, что ездила хрен знает куда, чтобы его увидеть и поговорить.
Я наблюдаю, как Андрей встаёт с дивана, натягивает футболку и штаны. Не спеша и будто давая собой полюбоваться.
Он идёт мимо, и я невольно делаю шаг в сторону, чтобы не зацепил, потому что не знаю, как отреагирую. Во мне какой-то взрывоопасный коктейль. Я сама себя боюсь в тот миг.
К счастью, Сотников марширует мимо, не пытаясь меня задеть.
– Мне бы в душ, – оборачивается он возле двери, – но я потерплю.
– Обойдёшься, – бурчу под нос, делаю долгий выдох и отправляюсь за ним вслед.
Он уже вовсю хозяйничает на кухне, гремит чашками, ставит чайник на плиту, достаёт чайные ложечки.
По уверенным движениям и по тому, как он ориентируется, смутно догадываюсь, что он тут не час-два обитает. И даже не сутки.
Всё время, пока я отсутствовала?..
– Вот что, – сложила я руки на груди, – выметайся. Я с дороги, устала, хочу отдохнуть.
– Даже чаю не выпьем? – иронично дёргает он бровью.
– Чай выхлёбуйте и уё..зжайте, – милостиво разрешила я. – В душе мыться – уже не в моём.
– Кажется, ты чего-то не поняла, Маш. Я тут живу и никуда не собираюсь уходить.
– Мне вызвать полицию? – он меня бесил настолько, что внутри поднималась противная дрожь.
Надо успокоиться. Ни к чему эти негативные эмоции, особенно сейчас. Это не я. Это две растущие сотниковские бомбочки во мне куролесят. Двойная доза.
Андрей рассмеялся.
– Я, конечно, знал, что ты рада будешь меня видеть, но не ожидал, что настолько. Можешь вызывать. Я купил эту квартиру.
Это розыгрыш. Быть такого не может. Кажется, ему удалось меня ошарашить.
Стояла и открывала, закрывала рот. Меня словно переклинило. Где-то что-то не сходилось, но я никак не могла сообразить, как такое может быть.
– Послушай, – всё же плюхнулась я на стул – ноги снова отказывали мне служить, – я, наверное, успела забыть, какой ты весельчак и как умеешь шутить, но, кажется, ты никогда не был любителем дурацких розыгрышей и водевилей.
Сотников поставил передо мной чай. Меня окутало тепло. Я прикоснулась к горячим бокам чашки. Пальцы, оказывается, холодные. Ледяные даже.
Я нервничала. От близости. От доступности мужчины, который никогда не был моим.
– Нет, я не шучу, – сел он напротив.
– Меня три дня не было! – снова взорвалась я. – Какой купил! И как бы если даже и да, то хозяйка должна была предупредить меня заранее!
– Ну, может, она и предупреждала? – смотрит это очень спокойное моё персональное проклятие мне в глаза. – Но кто-то поменял номер телефона и никому ничего не сказал?
Чёрт. Он прав. Но мне как-то даже в голову не пришло… Я исправно платила за квартиру. Для хозяйки этого было достаточно. Она как раз не из тех, что лезут, вмешиваются, проверяют, тошнят. Но за три дня продать?.. Бред какой-то.
– Что ты ей наплёл? – посмотрела подозрительно на Сотникова. – Она не могла вот так…
– Могла, не могла, – пожал он плечами, – но сумма, предложенная мной, пришлась ей по душе. Я внёс залог. Остались формальности с оформлением документов. К слову, она очень переживала за тебя.
Так переживала, что продала этому проходимцу квартиру…
19
– Хорошо. Я тебя услышала и поняла, – поднялась, с сожалением отрывая руки от горячей чашки.
Хотелось плакать – долго, тихо, упиваясь жалостью к самой себе.
– Ты куда, Маш? – ударил в спину голос Сотникова. – Мы не договорили.
– Собирать вещи, – пожала я плечами, делая вид, что очень спокойна. По крайней мере, мне такой хотелось быть.
– Зачем? – проявил Андрей чудеса сообразительности.
– Ну, раз это теперь твоя квартира… значит, у меня квартиры больше нет. Нужно искать другое жильё.