Понимая это сейчас, чувствовал себя каким-то мерзким расчётливым эгоистом-извращенцем. Словно взял и осквернил что-то такое юное и незапятнанное. То, что не должно было достаться мне по определению.
Может, именно поэтому не мог всё бросить на самотёк, закрыть глаза и делать вид, что Наташи в моей жизни никогда не было.
У Дёмина дверь в квартиру открыта. Я б не удивился, если постоянно. Но он меня ждал. Появился в коридоре, как только я вошёл.
Стоял молча, прислонившись плечом к стене. Смотрел пристально. Ждал, что я скажу. И да. Это я напросился на разговор, и поэтому должен его вести.
– Сразу скажу: будешь морочить ей голову, зарою. Откручу башку, даже церемониться не стану.
Дёмин кивнул, давая понять, что слышит.
Сегодня он, как никогда, был чересчур земным. Никакого потустороннего взгляда, никаких ныряний в эмпиреи. Сейчас он казался очень адекватным. Непривычно даже.
– Как бы там ни было, Наташа заслуживает только самого лучшего.
– Я знаю, – смотрел на меня этот блаженный с улыбкой – спокойной, уверенной, но не наглой.
– Я её не достоин, – сказал чистую правду.
– Зато достоин другой. Той, что в твоём сердце.
Я даже воздухом поперхнулся. Провидец хренов. Но с гениями всегда так – не угадать, что на уме, откуда приходят к ним знания и откровения.
– А Наташу я никогда не обижу. Не переживай. И, да… все наши договорённости в силе. Не думаю, что мы поссоримся и разбежимся.
С гением нас связывало общее дело. Проект, над которым мы работали совместно.
Честно говоря, было плевать на всё.
Я дошёл до какой-то критической точки, когда личное давно и прочно перечеркнуло всё остальное.
– Я уезжаю, – сказал я Дёмину. – Не знаю, надолго ли. И не знаю, как будет двигаться наше совместное детище.
Он снова кивнул.
– Не горит, – не моргнул он и глазом. – До связи.
И только тогда я позволил себе думать только об одном: о встрече с моей зеленоглазой ведьмой.
22
Хозяйка квартиры, Кира Михайловна, оказалась милейшей женщиной.
Нет, отнюдь не доверчивой, но, как и многие женщины, питала слабость к мелодрамам.
– Видите ли, Маша – моя невеста, – лгал я, не краснея. А может, и не совсем лгал. По крайней мере, не учитывал мнение самой Маши, а своё – очень даже.
Мне до чёртиков надоело её искать, целовать замки, околачиваться неприкаянно вокруг да около.
Можно было, безусловно, снять номер в гостинице, квартиру. Караулить Машку, как вечный часовой, возле места её работы.
Я решил всё сделать по-другому, чтобы уж точно наверняка. На особый успех не рассчитывал, но решил попытать счастья. Наглость – второе счастье – так же говорят? Первое моё счастьюшко опять растворилось в эфире, и на тот момент, когда я отыскал Киру Михайловну по подсказке сердобольной старушки, что жила этажом ниже Машки, я был зол.
Так зол, что врал вдохновенно, улыбался убедительно, плёл даже не вспомню что. И хозяйка почему-то прониклась. А особенно её вштырило, когда я предложил купить квартиру – мол, хочу любимой сделать сюрприз, и вы нре беспокойтесь: я не аферист, я жених. А вообще – брат Ани Сотниковой, помните такую? Жила у вас не так давно в той же квартире.
Аню Кира Михайловна помнила. И даже позвонила. И сестра подтвердила, что да. Сестра. И да – жених её дорогой подруги.
Машке мелодраматичная хозяйка тоже попыталась позвонить. Но там же что в рельсу – бааааммм!
Я только руками развёл.
– Беременная она у меня. Гормоны. Все дела, – брякнул очередную ложь, а потом понял, что сердце рвануло из груди.
Я мечтал сделать её беременной. Ещё в те разы. Можно сказать, мечта идиота была. Тогда мне казалось, если вдую ей, как следует, а точнее, задую пузо, то никуда она от меня не денется. А у меня будет повод плюнуть на всех и вся и быть с ней рядом. Как пёс. Как Цербер. Как мужик, что никому это сокровище не отдаст, потому что она набегалась и попала, потому что я ей зафутболил гол. И, чёрт подери, меня пёрло только от этих мыслей.