Сняла обувь и верхнюю одежду. Заглянула в комнату. Диван заправлен, ноутбук Андрея так и стоит. Ну, естественно. Как бы я ни мечтала, чтобы Сотников растворился во времени и пространстве, он никуда не делся.
Хотя кому я лгу. Это воистину противоречивое чувство. С одной стороны, я огорчилась, с другой – вздохнула с облегчением.
Он здесь. Он рядом. И от этого ещё мучительнее.
Почему он не вышел меня встречать? Вряд ли не слышал, как я вошла.
Но он действительно не слышал.
Первое, что кинулось в глаза – букет роз, что стоял на столе в ведре. Однако. Это что, взятка? Я даже развеселилась.
Сам Андрей стоял у плиты, готовил что-то аппетитное, от чего аж в голове мутилось. В ушах – наушники. Вот почему не слышал и не вышел.
Видимо, он краем глаза заметил движение. Напрягся. Обернулся. Испугала я его, наверное, хоть по лицу и не скажешь. Чуть острее скулы. Чуть темнее взгляд. А затем он улыбнулся, вытаскивая наушники.
– Привет. Завтракать будешь?
– Буду, – не стала отнекиваться и рассказывать, что я не голодна. Ну, можно было бы повыделываться, но не сейчас.
– Переодевайся, мой руки и прошу к столу! – махнул он рукой и застыл, глядя на букет. – Это, кстати, тебе.
– Решил откупиться? – приподняла я бровь. – Что-то вроде «прости»?
– Нет, – мотнул он головой. Чёлка упала ему на глаза. – Если ты вдруг подумала, что я собираюсь прощаться, то зря.
– Прости – это прощения попросить. Хотя и твой вариант очень заманчивый. Но, я так понимаю, ты не для того тратился, чтобы благородно уступить мне квартиру. А вообще подумай: я буду исправно платить, как и хозяйке.
– И не мечтай, – кинул он на меня мрачный взгляд. – И нет – это не мои цветы. Это тебе… поклонник прислал.
Вот уж точно – брови на лоб полезли.
– Кто? – я ушам поверить не могла.
– В театральном кружке не участвовала, а актёрские данные, вижу, на высоте. Там есть открытка.
Правда, что ли? Я шагнула к столу. За атласным бантом и впрямь письмецо. Взяла его в руки, прочитала. Раз. Потом Второй. А потом захохотала, как ведьма. Не могла остановиться.
Сразу и не сообразила. Эдик? Какой Эдик? – хотелось спросить. Но до слона и на третьи сутки доходит, так что мне и подавно простительно.
–Ах, да… Э-э-эдик, – томно протянула я. – Тебя не затруднит вынести ведро с цветами на лоджию? – попросила я Андрея.
– Выкинуть через окно? – не моргнул тот и глазом.
– Ну, зачем так кардинально? Цветы ж ни в чём не виноваты. Пусть постоят. А то тут им как бы не место. А мы вроде как позавтракать собрались. Или ты передумал меня кормить?
– Не передумал, – схватил он ведро и прошагал в направлении к комнате.
– Вот и славно, – пробормотала я, провожая Сотникова взглядом.
Хорошо держится. Хоть и не так спокоен, как кажется.
Судя по всему, Эдуард Аронович Мамонт сделал ход конём. Какая муха его укусила, какая шлея под хвост попала – неизвестно. А только он решил… за мной приударить. На цветочки вон не поскупился. Что ж сразу с машины-квартиры-шубы-бриллиантов не зашёл – неизвестно. Я прям разочарована. Очень. Квартира мне бы сейчас не помешала, да.
Навеки твой Эдик. Аха-ха. Только Мамонт мог написать подобную чушь. Но пусть. Что поделать. У каждого, как говорится, свои недостатки.
27
Андрей
Кажется, Машка лучилась довольством. Будто кто-то взял и подарил ей огромный торт со сливками ровно в период очень жёсткой диеты. Когда все мысли только о пожрать.
Довелось мне однажды подобное испытать в силу обстоятельств. И не лишний вес тому виной, а желудочная хворь, напавшая, как грабитель из-за угла. Но в тот период я очень сочувствовал всем женщинам, которым бесконечно приходилось себя истязать, потому что им хотелось выглядеть лучше, но на самом деле – всё же не для себя, а для тех, кто будет на них с восхищением смотреть.