– Если ты готова к тому, что я начну всё двигать, а в доме воцарится хаос, то недолго им там пылиться.
Вообще-то я собирался кого-то нанять. Профи, которые сделают это быстро, качественно, с минимальными неудобствами для нас. А ещё можно было бы на пару-тройку дней съехать куда-нибудь, пережить обновление и вернуться в уютную квартиру.
Но Маша считала иначе.
– Очень хочу посмотреть, как ты всё сделаешь сам.
В глазах её таилась подначка и насмешка. Какой мужчина сможет отказаться от своих слов? Даже если имел в виду нечто другое? И я мужественно принял вызов. Подумаешь, обои… что там их клеить…
Из опыта остались смутные воспоминания о поклейке обоев в общежитии. Я тогда в институт поступил. Мы с Лёвой, моим одноклассником и другом, тогда решили тоже... сами. Доказать, что мы самостоятельные и крутые перцы. Ну, в общем-то, справились. Кое-как. Косо-криво – лишь бы живо…
И вот, очень много времени спустя, мне придётся очень постараться, чтобы не ударить лицом в грязь перед девушкой, в глазах которой я бы хотел выглядеть суперменом и никак иначе.
31
Обои я клеил, насмотревшись роликов в Ютубе. Недостаток опыта перекрывал энтузиазмом. Машка смотрела, смотрела, как я работаю, да и присоединилась. Вот что значит «подавать патроны». Я неимоверно гордился тем, что она меня не бросила. Да и вообще – совместный труд объединяет.
Вдвоём у нас и быстрее получилось, и лучше. А ещё я заметил: нам иногда и разговаривать не нужно, понимали друг друга с полувзгляда, с полуслова. Правда, это пока касалось только совместного житья-бытья.
Мы даже ни разу не поцапались. Ржали только, как сумасшедшие, когда нечаянно опрокинули ведро с клеем.
Я чуть Машку не поцеловал тогда. Ещё немного – и нарушил бы данное слово. И у неё глаза потемнели, но по тому, как она отшатнулась, я сообразил, что не стоит форсировать события. Хрупко всё. И никакие обои не способны сейчас сделать из нас единое целое.
К тому же… были телефонные звонки. Машка уходила на лоджию, когда они раздавались. Я слышал её голос и смех. Бесился и чуть не бился головой об стену. Каким-то образом держал лицо и нервы в узде. Старался ничем не выдать жгучей ревности, потому что понимал: звонит кто-то, кому я бы был не рад. Иначе Машка не скрывалась бы от меня подальше. Видимо, тот самый Эдик, который «навеки».
К счастью, букеты больше не приносили. Но звонки раздавались регулярно. Всегда по вечерам – как часы, изредка днём.
А ещё Машка куда-то уходила. Погулять – звучало из её уст. Один раз я предложил совместную прогулку, но она только покачала головой.
И я в такие моменты чувствовал себя лохом педальным. Но какой смысл устраивать сцены, закатывать истерики, когда мы всё ещё по разные стороны баррикад?
Она меня не выгоняла. Она не уходила сама. Но мы так и не продвинулись в ту сторону, куда бы мне хотелось.
Пару раз я пытался свернуть к разговорам о прошлом. Словно невзначай. Но натыкался на такую стену, что отступал, а все мои воспоминания увядали на корню.
Я не знал, как вскрыть этот нарыв. Ну, не привязывать же мне Машку к стулу и пытать? Надеялся только на время. А оно потихоньку истекало. Месяц – не так уж и много на самом деле. Надо было хотя бы на полгода торговаться.
А потом случился Эдик… Тот самый даритель веника.
В тот день я купил квартиру и оформил дарственную на Машу. Сразу так решил, вне зависимости, чем закончится наше совместное житьё-бытьё.
Машина притормозила рядом внезапно. Ну, точнее, наверное, кто-то следил за мной и выжидал, а я не замечал ничего.
Из машины вышел мужчина. Эдакий стареющий лев. Грива, зачёсанная назад, благородная седина на висках, орлиный нос, умные глаза, цепкий взгляд.
– Надо поговорить, – сказал он мне.
Я посмотрел на него с интересом, но ещё не напрягся. Мало ли. Попутал с кем-то.
– Мамонт Эдуард Аронович, – представился он так, будто я должен быть в курсе, кто он, и почему я обязан знать его имя.
И тут меня словно молния прошила. Так это он, что ли, Эдик, тот, что навеки?
– Вижу, вы меня узнали, – хохотнул этот чёрт и жестом пригласил сесть в машину.