Я хотел сказать, что люблю. Что никто мне, кроме неё, не нужен. В результате снова остался ни с чем. Вот она была, а вот её нет.
Как, как до неё достучаться? Что нужно сделать, чтобы она со мной поговорила? Да и нужен ли я ей…
Всё это убивало. От этого опускались руки. И я снова впадал в какое-то странное состояние, когда равнодушие накрывает с головой, мешает дышать, не даёт ни работать, ни жить по-человечески.
Она снова меня сделала. Она снова махнула хвостом и обманула.
А я опять копил силы, чтобы сделать очередной рывок.
Сестру больше я трогать не стал. Ей не до меня стало после случая, когда её выкрали. Да там и Рейнер цепным псом стоял, никого не подпускал. Аня чуть не потеряла ребёнка. И как бы я и мои проблемы с её подругой Машкой никак не вписывались в общую картину всеобщей тревоги и тотального счастья.
Нужно было как-то самому. Без посторонней помощи обойтись. И решить все свои проблемы. Например, с Наташей, которая до сих пор считалась моей невестой. И с этим тоже нужно было что-то делать.
Но я и тут опоздал. И тут не успел.
Как-то я никогда не считал себя неудачником, аутсайдером. Оказалось, зря. В какой-то момент фортуна повернулась ко мне задом. Но, наверное, я всё это заслужил. Своим бездействием. Собственным пофигизмом. Желанием плыть по течению и ждать, когда меня куда-нибудь вынесет.
И я дождался. Меня вынесло так, что я рисковал разбиться вдребезги и не собрать себя ни по частям, ни по фрагментам.
5
Артём
Она пришла поникшая, как цветок, побитый градом и дождём.
Сердце в груди сжалось. Раньше он и не замечал, что у него есть сердце. Ошибся. Стучит, и вот именно в этот самый момент делает больно, очень больно.
– Что-то случилось, Наташ? – спросил Артём, пропуская её внутрь квартиры.
Она топталась на пороге. А ему хотелось прижать её к себе. Утешить. Поцеловать. Унести на руках в комнату. Любить.
Но ничего он этого не сделал. Просто стоял, прислонившись плечом к стене, и не сводил с неё глаз.
– Да… Нет… не знаю… – пробормотала она растерянно и наконец-то сняла обувь.
Артём помог ей снять куртку. На миг прикрыл глаза, когда пальцы случайно коснулись Наташиной кожи.
У пальцев тактильная память. А память у него хорошая. Как оказалось, любая. Но он бы ни за что не отказался от этой муки, от этих чувств, что взрывались в груди сверхновыми звёздами и создавали совершенно иную, неизвестную галактику.
Он заселял её планетами-образами, запоминал каждый миг, чтобы потом, когда она уйдёт, воспроизводить их снова и снова.
Мазохизм, но Артём был ему только рад. Уж если совсем никак, то хоть так.
– Можно чаю? – жалобно попросила Наташа и шмыгнула носом.
– А… да-да, конечно, – очнулся он и беспорядочно заметался по коридору.
Он знал о своей особенности выпадать из пространства.
Многие считали его чудаком, недотёпой, придурком даже. Он как-то пропускал всё это мимо ушей. Ему было всё равно, кто что думает и кто что говорит. Он всё слышал и замечал, но не считал нужным подстраиваться под толпу, на чьё мнение ему глубоко плевать.
Но именно в это самое мгновение Артёму было не всё равно, что подумает о нём одна-единственная девушка, что шмыгала носом и сдерживала слёзы, стоя в его прихожей.
– Давай я сама, – вздохнула Наташа и сделала шаг вперёд.
– Я могу. Не надо, – поймал он её за запястье и снова на миг прикрыл глаза, впитывая в себя, как быстро бьётся Наташкин пульс.
Такие нежные ручки. Такие тонкие запястья. Такая маленькая и нежная. Такая трогательная и несчастная. Он бы укрыл её от всех бед. Спрятал бы. Сделал своим сокровищем, если бы она только захотела.
Но Наташа не хотела. У неё был другой мужчина. И это выводило Артёма из равновесия. Рождало внутри что-то тёмное и неконтролируемое, неподвластное разуму, который жил, пусть и своей, особенной жизнью, но чётко, как самые неубиваемые часы.