Кстати, у Гегеля есть ещё одна истина. Если, скажем, вы у себя в голове поставили определённую цель что-то создать и создали это, то это тоже истина. Созидательная истина. Соответствие задуманному того, что вы создали. Например, сплошь и рядом у нас очеловеченная природа.
— И бог тоже.
— Нет, это образ. А вот икона — да, очеловеченная природа. Там дерево, краска и т. д. Человек отражает природу и обладает способностью её преображать. И не только человек. Бобры строят плотины, кто-то роет норы, муравьи тащат на себе грузы, гораздо превышающие их собственный вес, когда строят себе муравейники и так далее.
— Да, надо ещё поискать тех, кто не преобразует природу…
— Нет, таких очень много. Хищники нападают и поедают. Ничего не преобразуют и не выращивают.
— Ленин показывает, что когда Богданов отрицает объективную истину, он автоматически отказывается и от абсолютной истины. Значит, он становится на позиции агностицизма.
— Истина не существует как некий объект. Наше сознание отражает объект, поэтому объективная истина у нас в голове. Если голова правильно отражает, то истина объективная, а если неправильно, но истина необъективная, то есть не истина. Со временем человечество наращивает объём объективной истины, пополняя свои знания.
— Следующий параграф посвящён абсолютной и относительной истинам. Тут Ленин тоже хорошо проходится по Богданову.
“Если ты не можешь утверждать, что положение «Наполеон умер 5‑го мая 1821 г.» ошибочно или неточно, то ты признаёшь его истинным. Если ты не утверждаешь, что оно могло бы быть опровергнуто в будущем, то ты признаешь эту истину вечной. Называть же возражением такие фразы, что истина есть «живая организующая форма опыта», – значит выдавать за философию простой набор слов”.
— Речь идёт о движении человеческого познания. Всякая картина познания в каждый момент содержит в себе абсолютную истину (но неполную) и возможность абсолютного познания. Можно познавать всё, а границы нашего познания расширяются вместе с развитием человечества. По природе наше познание абсолютно, а результат нашего познания всегда в какой-то мере относителен.
— “Для Богданова (как и для всех махистов) признание относительности наших знаний исключает самомалейшее допущение абсолютной истины. Для Энгельса из относительных истин складывается абсолютная истина”.
— Да, и черты этого абсолютного проступают всё лучше и лучше.
— “Итак, человеческое мышление по природе своей способно давать и даёт нам абсолютную истину, которая складывается из суммы относительных истин”.
— Гегель говорит, что по мере движения системы знаний вперёд система расширяется, основание становится более прочным. Элементы этой системы тоже становятся более прочными. В научной системе они все связаны. Поэтому если речь идёт о познании объективной действительности, то это объективная истина. Истина становится всё более полной, она пополняется с каждым новым открытием в физике, химии, биологии и, других науках, каждая отраслевая наука вносит в эту картину свои штрихи.
— Далее Ленин разбирает релятивизм, что, на мой взгляд, тоже вариант механистического восприятия…
— Релятивизм это не просто механистическое. В диалектической системе всё связано, а если вырвать какой-то кусок и на этом стоять…
— Скелет.
— Да, например, только скелет. Есть мысль — относительная истина. Всё относительно. Так можно сказать про всё. И хотя можно познать всё, в каждый момент наша картина неполна. И вместо того, чтобы видеть, как расширяются наши знания, люди заявляют: всё относительно, на самом деле, мы, дескать, ничего не знаем. Вы, может, и не знаете, а человечество знает и знает всё больше и больше.
— “Диалектика, как разъяснял ещё Гегель, включает в себя момент релятивизма, отрицания, скептицизма, но не сводится к релятивизму. Материалистическая диалектика Маркса и Энгельса безусловно включает в себя релятивизм, но не сводится к нему, т. е. признаёт относительность всех наших знаний не в смысле отрицания объективной истины, а в смысле исторической условности пределов приближения наших знаний к этой истине”.