— И ни слова о Брайте?
— Этот мастер переодеваний получил по заслугам.
Мы снова на Голливудских холмах. Уже темно, и мы следим за домом Уилсона Гуда.
Позади пустая ночь, за ней — такой же пустой день. Трудно найти тень на широкой, залитой солнцем улице, но Майло на многое и не рассчитывал.
На следующую ночь я снова предложил присоединиться к нему.
— Слишком много свободного времени? — спросил он.
— Что-то вроде этого.
Секретарь заказчика Робин позвонила утром и сообщила, что босс намеревается посетить ее и посмотреть, как идут дела, в течение ближайших трех дней. Робин работала без перерыва, стараясь собрать мандолину.
— Я тебя не раздражаю? — спросила она.
— Могу я подержать твои инструменты?
— Когда ты в определенном настроении, каждая твоя фраза звучит двусмысленно.
— И проблема в том…
— Никаких проблем.
Я поставил «севилле» на южном конце улицы Уилсона Гуда. Достаточно близко, чтобы отчетливо видеть дом и проволочную ограду под током, которая шла вдоль фасада. Пара слабых лампочек образовывала небольшие лужи света, остальная территория участка скрывалась в темноте.
— Где же «Ред бум»? — спросил я.
— Весь день пил кофе, — отозвался Майло, и мы приготовились к длительному ожиданию, но оказалось, зря: через пару минут мы оба заметили движение за проволокой.
Мужчина попал в ловушку. Он забился в угол и не только проигнорировал команду Майло выйти, но и, наоборот, согнулся в три погибели, стараясь занимать как можно меньше места.
Майло стоял так, чтобы его не было видно, и держал в руке пистолет. Ей-ей, на этой неделе он использовал свою пушку чаще, чем за несколько предыдущих месяцев!
— Выходи, приятель. Дай на тебя посмотреть.
Ничего, кроме шума ближайшего шоссе.
— Положи руки на голову и двигайся задом на звук моего голоса. Пошел!
Отдаленный, утробный звук клаксона грузовика.
Майло повторил приказ громче.
Тишина.
— Ты любишь пожарные шланги?
Звуки сирен на большом расстоянии.
Майло вызвал из голливудского участка три патрульные машины и велел прислать слесаря. Прибыли пять копов под руководством сержанта, который оценил ситуацию и заявил:
— Не вижу, что мы тут можем сделать.
Через десять минут появился слесарь и, прищурившись, осмотрел калитку с расстояния в десяток футов.
— Он вооружен?
— Не знаю.
— Чего вы от меня хотите? Калитка все равно открывается с помощью электричества. Я ничего не могу сделать.
— Есть предложения?
— Примените тактическое ядерное оружие.
— Спасибо за совет.
— Рад стараться. Я могу ехать?
Еще пять минут, и вновь никаких действий. Майло крикнул:
— Ты не желаешь перелезть через ограду?
Никакого ответа.
— Парень, так или иначе, но ты попался!
— Может быть, он глухой? — предположил сержант. — Нам в прошлом году попался один такой; когда его подстрелили, было много неприятностей.
Майло продолжил свой монолог, то уговаривая, то угрожая.
Когда он произнес: «Ладно, пускайте слезоточивый газ», — из-за калитки послышался голос:
— Я выйду.
В центр лужайки выступила фигура. Худой, изможденный чернокожий мужчина. Взлохмаченные волосы, нечесаная борода, потрепанная одежда. Луна наполовину освещала его лицо.
— Руки на голову!
Тощие руки поспешно взлетели к затылку.
— Повернись и иди ко мне. Подойди вплотную к калитке.
Человек сказал:
— Да ладно, я знаю порядки.
Когда Майло наручниками прикрепил его к проволочной ограде, неизвестный заметил:
— А я думал, вы хотите, чтобы я отсюда вылез. Раз я попал сюда, то могу и обратно.
Майло повернулся к сержанту:
— Там где-то должен быть ручной контроль. Есть люди в хорошей форме?
— Кто-нибудь ощущает себя Тарзаном? — спросил сержант.
Отозвалась низенькая плотная женщина:
— Я когда-то занималась гимнастикой.
— Тогда попытайся, Кили.
После пары неудачных попыток Кили укрепилась на заборе и через несколько секунд уже перелезла через него.
— Вот она, эта кнопка!
Майло повернулся к человеку в наручниках:
— Слушай меня внимательно. Калитка сейчас распахнется, не паникуй и двигайся вместе с ней.
— Я никогда не паникую, — ответил мужчина.
— Хладнокровный ты наш!