Дэвид Линдсей
Наваждение
И вдруг!
Это словечко «и вдруг» подобно апельсиновой корке на дороге бегущих ног.
И вдруг!
Мы всегда планируем будущее на час, день, месяц, год.
И вдруг!
Это в нашей крови — думать о будущих поступках. Собираемся продвинуться по службе, взять сердце женщины правильной осадой и жениться… через годик, другой.
И вдруг!
Чужая, интересная, потаенно жестокая вселенная вторгается в нашу психику и в наши планы. Называть ее можно как угодно: четвертое измерение, параллельная вселенная — это дела не меняет.
И сомнение, как свежий северный ветер, врывается в наше сознание: правда ли, что жить хорошо, а умереть — плохо?
ГЛАВА I
Маршел возвращается из Америки
Во второй половине августа Маршел Стоукс отправился в Нью-Йорк по делам о наследстве недавно умершего брата своей будущей супруги. Занятый, деловой человек, представитель страховой компании Ллойда, он с большим трудом нашел для этого время — а на поездку потребовалось более двух недель, — но другого выхода не было. Его невеста, мисс Ломент, не имела в Америке никаких связей: круг ее родственников ограничивался овдовевшей тетушкой, вместе с которой она и жила. Естественно, леди не могли сами отправиться за океан, где пришлось бы изучать конторские книги, беседовать с адвокатами, рассматривать иски и т. п., — ни одна из них не обладала соответствующим опытом. Заняться этим, следовательно, предстояло Маршелу. Разумеется, в такой краткий срок он был не в состоянии полностью закончить дело, тем не менее довел его до завершающей стадии и поручил фирме с хорошей репутацией действовать от лица мисс Ломент. Наследство оценивалось в сорок тысяч долларов.
Когда в середине сентября он вернулся в Лондон, выяснилось, что дамы уехали в Брайтон: миссис Mvp, тетушка, по-видимому, неважно себя чувствовала. Маленькая надушенная записка от Изабеллы призывала его присоединиться к ним. Маршел не мог сразу же уехать из города, но через два дня, в пятницу, после полудня, бросил работу, сел за руль и направился в Брайтон на уик-энд. Погода была чудесная, настроение — отличное, и, проезжая пригородные районы Сассекса, усеянные мерцающими в сентябрьской дымке сине-лиловыми цветами, он думал, что никогда еще не видел ничего столь прекрасного. Сияло солнце, и дул свежий, бодрящий ветерок.
Тем же вечером он ужинал с Изабеллой и миссис Мур в ресторане отеля «Гонди». Пожалуй, ни та, ни другая леди не привлекала к себе столько внимания, сколько сам Маршел. Представительный и мощный, он был великолепен в своем вечернем костюме. Его румяное лицо, с которого еще не сошел океанский загар, располагало добродушной, жизнерадостной флегмой. Даже руки, красные и крупные, однако хорошей формы, выделяли его среди других мужчин. Изабелла время от времени с удовольствием посматривала на него и украдкой улыбалась. Говорил в основном Маршел. Оставив дела на потом, за ужином он развлекал дам своими впечатлениями о Соединенных Штатах, и благодаря свободному употреблению новейшего сленга его рассказы приобретали особую пикантность. Племянница с тетушкой прекрасно знали Америку, однако тактично умалчивали об этом.
По случаю смерти брата Изабелла была в черном. Покрой платья, в согласии с последней модой, отличался глубоким вырезом на ее полной груди и еще более глубоким на спине. Внешности весьма обыкновенной, на первый взгляд довольно привлекательная двадцатипятилетняя девушка, не более того. Широкие скулы и низковатый лоб придавали лицу несколько чувственное выражение, а тусклая кожа под слоем пудры казалась неестественно бледной. Вообще, ее лицо оставляло впечатление спокойствия, даже неподвижности, но внезапно мелькнувшая улыбка или чувство мгновенно прогоняли эту маску. Глубокие серо-черные глаза — обычно скучающие и отсутствующие — иногда сужались, и тогда острый, проницательный взгляд поражал неожиданностью. Волосы, длинные и нежные, были пепельными. Невысокая и, по современным представлениям о красоте, со слишком, пожалуй, широкими бедрами, она тем не менее производила элегантное впечатление. У нее была изящная походка, руки и ноги маленькие, что называется, аристократические. Украшения предпочитала она неброские.
Она командовала всеми своими друзьями, а двое или трое самых близких просто обожали ее. Более того, в каком бы обществе она ни оказалась, не прилагая никаких усилий, к концу вечера неизменно добивалась успеха и становилась центром внимания не только мужчин, но и женщин. Не склонная к стеснительности и застенчивости, всегда спокойная и немного скучающая, она очаровывала самой силой своего молчания, под которым — абсолютно ясно — отнюдь не таилась глупость. Прежде чем на ее горизонте появился Маршел, она уже отклонила три брачных предложения. Стоит отметить, что все предлагавшие руку и сердце были намного старше ее.