― Что. Там. Внутри?
Я порылась в ящике, отодвигая в сторону нижнее белье, пока мои пальцы не наткнулись на бархатную коробочку ― кулон, который Бейн подарил мне в Лондоне. Я подняла его, и Аурелия вскрикнула от боли. Я засунула его обратно, набросав на него трусики, прежде чем захлопнуть ящик.
Аурелия сделала неуверенный шаг и рухнула на маленькую скамеечку в изножье кровати.
― Что… что это было?
― Подарок от принца Адского двора. ― Я отступила к ящику, заслоняя ее от того, что лежало внутри.
Ее рот приоткрылся, и с губ сорвалось единственное выстраданное слово.
― Феи.
Я кивнула, во рту у меня пересохло. Бейн обещал, что ожерелье ― не более чем подарок, но то, как она отреагировала, говорило об обратном.
― Он сказал, что это подарок от их двора нашему.
― Возможно, ― признала она, ― но там полно темной магии ― темной магии фей. Адский двор ― один из четырех дворов, и они самые злые из всех.
Зло. Во время нашего визита они вели себя цивилизованно, но что скрывалось за этим тщательно отделанным фасадом?
― Я ничего не чувствую. ― Я еще не решалась надеть его. Увидев ее реакцию, я засомневалась, что когда-нибудь это сделаю.
― Ты не сможешь… Только феи чувствуют эту магию.
― Но… ― Моя голова наклонилась, глаза расширились, когда меня осенило понимание. ― Ты?
Она вздернула подбородок, бросая мне вызов.
― Наполовину, ― призналась она.
Я направилась к кровати, мне нужно было сесть. Я изучила ее более внимательно.
― Ты не похожа на фей.
― Моя мать была ведьмой. Мой отец был… ублюдком.
― Это у нас общее.
Она сглотнула.
― Но… ― Она щелкнула пальцами. Я вздрогнул от этого жеста. Бейн делал то же самое в Лондоне. Окружающий воздух заискрился, и черты ее лица изменились. Шрам остался, глаза по-прежнему были темны как ночь, но лицо… Она выглядела так, словно ее создали боги: каждая черта точная и совершенная, скулы царственные, губы полные и чувственные, а уши…
― Я использую гламур. ― Она щелкнула пальцами, и ее неземная красота потускнела. ― Лучше, если никто не будет знать.
― А Мариана и Зина знают?
Ее глаза сверкнули.
― Нет. Гвинерва приютила меня, дала мне кров. Я поклялась ей в верности, и она хранила мою тайну. Моя мать умерла, родив меня, а отец…
― Ублюдок, ― сказала я за нее.
― Оказывается, полукровка никому не нужна. Гвинерва была более открыта, чем большинство. Она научила меня контролировать свою магию феи и скрывать ее.
― Но ты знаешь о дворах?
― Мера предосторожности, ― признала она. ― Под конец жизни Гвинерва стала относиться с подозрением ко всем. Она рассказывала о дворах. Она даже вызвала другую фею, чтобы та тайно научила меня перемещаться в другое измерение. Думаю, она планировала освободить меня от клятвы, данной этому двору. Там было бы безопаснее для меня, даже если они ненавидели полукровок так же сильно, как этот мир ненавидит фей. Она умерла до того, как…
Правда поразила меня. Гвинерва оберегала ее, защищала и давала ей убежище от мира, которому она была не нужна. И Аурелия любила ее. Не просто как свою королеву или подопечную, а гораздо глубже. Все сомнения в том, что я могу доверять Аурелии, исчезли. Она не имела никакого отношения к смерти Гвинервы. Теперь я была в этом уверена. Распространялась ли эта преданность на других королев?
― Но это неважно, ― сказала она. ― Каждый, кто приходит на Полуночный карнавал, должен быть в маске, и когда я надеваю одну из них… ― У нее перехватило дыхание, когда она посмотрела туда, где я оставила свою.
― Что?
― Обряд ― это маскарад, ― объяснила она, ― не похожий ни на один из когда-либо придуманных. Я подслушала, как Мариана рассказывала о нем. Маска покажет истинную сущность. ― Она рассмеялась, и звук получился таким глухим, что эхом разнесся по комнате. ― Идеальный костюм.
Человек, которого большинство из нас скрывало от остального мира, раскроется. Не получится спрятаться за обаянием, приличиями или богатством. У меня свело живот, и я чуть не убежала в ванную, когда задумалась о цели Обряда. О существах, которые могут бродить по карнавалу. Истины, которые обнажит Обряд. Секреты, которые он раскроет.
― Тебе не обязательно идти, ― сказал я ей. ― Если ты думаешь, что маска выдаст…
― Так и будет, ― ее голос дрогнул, выдавая ее волнение. Возможно, я плохо знала Аурелию, но было ясно, что это ее беспокоит. ― С тех пор как магия пробудилась, мне стало труднее сохранять гламур. ― Она расправила плечи и посмотрела мне прямо в глаза. ― Но если ты идешь, иду и я.