Это не было неожиданностью ― в отличие от приступа сентиментальной благодарности. Это было откровением. На самом деле, это шокировало.
Но прежде чем я смог это осознать, она схватила меня за руку и прошипела:
― Нельзя терять ни минуты.
ГЛАВА 6
Тея
Я отшатнулась в сторону, когда Сабина затащила Джулиана внутрь. Доминик быстро последовал за ней, бросив на меня обеспокоенный взгляд. Я опустила глаза, вспомнив, что на мне только простыня, и пробормотала:
― Надо бы что-нибудь надеть.
Доминик кивнул, а затем выгнул бровь, глядя на своего абсолютно голого сына. Его взгляд остановился на татуировке.
― Может, тебе тоже стоит найти какую-нибудь одежду?
Губы Джулиана плотно сжались. Он высвободился из хватки матери и взял меня за руку.
Он хочет поговорить с ней. Его голос заполнил мою голову.
Ты имеешь в виду, прочитать ей лекцию, да?
Сабина кого-то убила. Это не было неожиданностью, но я никогда не видела ее такой… взбешенной.
Жестокой, да. Нетерпеливой. Расчетливой. Я ожидала такого от Сабины. Но это было совсем другое. Она казалась почти встревоженной, и не похоже, чтобы это было связано с потерей короны. Не понимая, как к этому отнестись, я крепко взяла Джулиана за руку и последовала за ним в спальню.
― Не уверена, что это можно спасти. ― Я взяла в руки окровавленное платье, которое было на мне этим вечером. Мне было плохо от одного его вида. Не только потому, что оно практически стало моим похоронным платьем, но и потому, что оно было от Уильяма. Я тряхнула головой, желая прогнать воспоминания, но в груди все сжалось. Джулиан мгновенно оказался рядом со мной и обнял меня своими сильными руками.
― Нет, ― согласился он. Наклонив голову, он уткнулся носом в мою шею, его губы коснулись шрама от предыдущего кормления. ― Я слышу твои мысли о Уильяме и о том, что произошло, ― но нам не обязательно говорить об этом.
К горлу подкатил комок, но мне удалось кивнуть. Может быть, когда-нибудь я буду готова принять, где я была и что делала, но сейчас эти воспоминания были слишком свежими и болезненными. К тому же, были и другие причины для беспокойства.
― Твоя мама кажется другой.
― Да. ― Он глубоко вздохнул и отпустил меня, после чего подошел к комоду. Открыв один из ящиков, он порылся в нем и достал ночную рубашку. Он передал ее мне и открыл другой ящик. ― Гвинерва была выше тебя, но ненамного.
Я надела ее через голову и почувствовала аромат гардении и сладкой ванили, исходящий от шелка. Ночная рубашка была глубокого иссиня-черного цвета безлунной ночи и мягко скользила по моей коже. Странное чувство умиротворения охватило меня, когда я поправила бретельки. Она была немного великовата для меня, но сшита великолепно ― вырез отделан нежным кружевом, а на лифе вышиты фазы луны.
Джулиан отошел в сторону, встряхивая шелковые пижамные штаны. Он чувствовал себя здесь как дома, словно знал это место.
― У нее был очень богатый гардероб, ― легкомысленно прокомментировала я, хотя в этих словах чувствовалась какая-то тяжесть.
― У нее было много любовников, ― пояснил он. Мое сердце замерло от мягкого шелестящего звука, когда Джулиан натягивал пижамные штаны.
Любовники. Он не только знал это, но и знал, что у нее есть одежда для них. Я старалась не обращать внимания на растущее во мне напряжение.
― Это мило. Ей очень нравились луны, да? ― Рассеянно сказала я. Лунный свет проникал через открытое окно и играл на чертах его лица. Стало видно, как сурово сжаты его челюсти. Босой и с обнаженной грудью, он завязывал штаны, повернувшись ко мне спиной, и я наблюдала, как напрягаются его мышцы. В бледном свете его волосы блестели, как полированный оникс. Каждое легкое движение заставляло мое сердце биться быстрее, пока я не смогла сдержать вопрос, о котором не осмеливалась подумать. ― Ты был ее любовником?
Он замер, его плечи напряглись. Он повернул голову, оставаясь в тени.
― Да. Очень давно.
― О. ― Я не могла придумать, что еще сказать.
― Тея. ― В его голосе прозвучало извинение.
Я покачала головой.
― Прости. Это не мое дело.
Это действительно было так. Джулиан жил много веков до того, как я его встретила. У него были другие женщины. Черт, однажды он даже переспал с Жаклин. Но что-то в этом было такое, что задело меня за живое.
― Моя мать отправила меня ко двору, ― сказал он, потянувшись ко мне. ― Это было темное время, и когда Гвинерва заинтересовалась мной…