– Конечно, – киваю я. – Я готова. Что в плане?
– Много выездов. День будет загруженный, – говорит она, выкладывая связку мастер-ключей и список номеров с пометками, где на что обратить внимание.
Когда я уезжала из Нэшвилла, я точно знала, что остановиться у Мэгги для меня будет лучшим решением. Мне нужна была передышка от собственной жизни. Я люблю своих родителей, но мне нужно было место, где я смогу разобраться в себе, а не слушать, как это сделать правильно. Мне нужна была моя Мэгги.
А где лучше всего это сделать? Если верить Мэгги Пайнс, гордой владелице «Dogwood», то в Бриджер-Фолз. Я бы не сказала, что прячусь, но и домой возвращаться не хочу. Да и, по правде говоря, возвращаться мне некуда.
Мэгги это, похоже, позабавило, поэтому она пробормотала что-то про еще одного человека, которого знала. Что бы это ни значило. У меня такое чувство, что в Бриджер-Фолз люди держатся друг за друга, и сейчас мне это очень нужно. Уже давно рядом не было никого, кто бы был на моей стороне.
И, знаете, чертовски приятно наконец-то оказаться в месте, где можно выдохнуть. Где есть кто-то, кому я могу доверять. Мэгги не задает лишних вопросов, не копается в прошлом и ни разу не спросила, что случилось в Нэшвилле. И за это я ей особенно благодарна.
Мне просто нужно немного времени, чтобы разобраться в себе.
Спустя пару дней после моего приезда Мэгги предложила мне сделку: я помогаю ей с мотелем, и могу оставаться здесь сколько угодно, плюс у меня будет работа. Единственное условие – предупредить ее заранее, если вдруг решу снова уехать. Думаю, ей нравится, что теперь здесь кто-то есть рядом. И, если честно, я чувствую то же самое.
Я согласилась. И каждый день благодарю ее за это.
За последние несколько дней у нас с Мэгги выработался свой распорядок. Я убираю все комнаты за нее, а вечером мы сидим на заднем крыльце «Dogwood» и играем в канасту или джин рами до самого сна. Всю тяжелую работу я беру на себя.
Мы много смеемся, и она постоянно рассказывает какие-то уморительные истории, причем каждый раз, как в первый. Она так похожа на мою маму, и, наверное, именно поэтому мне так спокойно рядом с ней.
Я даже не уверена, чья душа здесь больше восстанавливается, ее или моя. Хотя Мэгги уже под семьдесят, она еще та штучка. С ней не соскучишься. Она то появляется, то исчезает, иногда просит меня посидеть на ресепшене и приглядеть за всем. Много помогает людям в городе, но и сама не стесняется просить о помощи, когда надо.
Она здесь для всех как бабушка. Знает все и обо всех.
Обычно она одета в основном в джинсовую ткань, и каждый день ее наряд дополняет какой-нибудь яркий цвет в украшениях, одежде или ковбойских сапогах, которых у нее, похоже, целая радуга. Ее волосы белоснежные, аккуратно подстрижены в каре чуть выше плеч.
У нее есть вкус, стиль и характер с огоньком. И, честно говоря, я бы совсем не против вырасти такой же, как тетя Мэгги.
Мне на следующей неделе тридцать, а я все еще пытаюсь разобраться в своей жизни. Наверное, я просто поздний цветочек. Последние десять лет я играла музыку, писала музыку, и в этом была вся моя жизнь. Иногда подрабатывала барменом, когда от музыки денег не хватало.
Звонит ее телефон, и она отвечает, улыбаясь, когда видит, кто звонит:
– Привет, солнышко, – говорит она с густым южным акцентом.
Наверняка это кто-то из ее многочисленных друзей здесь, в Бриджер-Фолз.
Она кладет руку на бедро и смеется:
– Ох, у тебя все получится. Я так тобой горжусь, милая.
Она еще пару минут болтает по телефону, пока я загружаю тележку для уборки всем необходимым на день.
– Ну все, солнышко. Напиши мне, когда закончишь. А теперь пока.
Я складываю белье в тележку и выкатываю ее к черному входу, готовая начать новый день. Если честно, это далеко не самая любимая работа из всех, что у меня были, но она лечит мою душу так, как я и объяснить-то не смогу.
Я убираюсь, и думаю о своей жизни, я сочиняю песни в голове, я устаю и ночью сплю как убитая. Чего точно не случалось, когда я была в Нэшвилле. Там я вообще перестала спать. А Вайоминг – будто подлатал меня. Здесь я сплю, как младенец. Может, дело в свежем деревенском воздухе.
Пока я убираю, у меня появляется время подумать о том, чего я хочу и чего точно не хочу. Пока что определилась только со вторым. К тому, чего я хочу, я еще не дошла. Именно поэтому я остаюсь в Бриджер-Фолз, пока не разберусь в себе. Но кое-что я уже знаю точно: я больше никогда не позволю мужчине врать мне или заставлять чувствовать себя хуже, чем я есть на самом деле. Я знаю, кто я. И прошлая ночь это только подтвердила. Я не собиралась искать приключений, но они сами меня нашли. Мой ковбой с виски в глазах не обещал мне вечности, но подарил мне такие оргазмы, что дух захватывает. А большего мне и не надо было.
– Сладкая, как ты относишься к собакам? – спрашивает Мэгги, появляясь сзади.
– Обожаю собак, – улыбаюсь я. – А что?
– Ну и отлично. Лично я не доверяю людям, которые говорят, что не любят собак. С ними что-то явно не так. Собаки лечат душу.
– Эм… окей? – я пожимаю плечами, не совсем понимая, к чему она клонит. Но это же Мэгги. У нее бывают такие разговоры, суть которых я так и не раскусываю до конца. Но с ней никогда не бывает скучно – это уж точно.
И вообще, я с ней согласна. Я люблю собак. Знаете почему? Потому что я никогда не встречала самовлюбленных собак. Они просто хорошие. А вот с людьми… не всегда все так просто.
– Ну, раз ты их любишь, это к лучшему, – говорит она. – Потому что мне нужно, чтобы ты присмотрела за одной денек-другой. Я последнее время о ней заботилась, но теперь нужна твоя помощь.
– Ладно, – соглашаюсь я. Уговаривать даже и не надо. Обнимашки с собакой? Всегда за. И, если уж начистоту – если Мэгги о чем-то просит, я просто беру и делаю. Для нее я бы горы свернула. А если это еще и связано с животными, ответ автоматически «да».
– Отлично, супер. Приведу ее позже, – говорит она, подхватывая сумку и закидывая на плечо. Розовая кожаная, с ковбойской бахромой – в тон ее сапогам. Ну, конечно у нее сумка под цвет. Я бы от Мэгги иного и не ожидала.
– Жду не дождусь, – говорю я, провожая ее взглядом.
– Мне нужно смотаться по делам. Как с номерами разберешься, вместе пообедаем, – машет она мне на ходу и выходит.
– Хорошо, – откликаюсь я и бегом направляюсь к уборке. Надо все закончить по-быстрому, в голове вертится мелодия, и я хочу успеть записать ее, пока не вылетела. Пока убираюсь, подбираю к ней ритм.