Последнюю неделю с написанием песен было туго. Душа не лежала. В Нэшвилле я была на грани, все время будто либо сражалась, либо собиралась бежать. И чаще всего – сражалась. Пока однажды не встала и не ушла. Потому что надоело быть марионеткой. Надоело, что мной вертят, пользуются, прикрываясь дружбой и наставничеством.
Спустя пару часов я заканчиваю всю работу на сегодня. Я успела принять душ и теперь сижу в кресле у себя в комнате, сочиняя тексты, которые будто сами льются из меня. Похоже, мой секси-бармен действительно оказался талисманом на удачу, потому что я не могу остановиться, вдохновение прет как из пожарного шланга.
Стук в дверь возвращает меня к реальности, и я выглядываю в окно, это Мэгги стоит снаружи, пытаясь удержать извивающийся черный пушистый комок, который норовит зацеловать ей лицо.
Да ну нафиг.
Я рывком распахиваю дверь и радостно вскрикиваю, забирая у Мэгги собаку, та сразу же поворачивается и начинает с энтузиазмом вылизывать мне все лицо.
– Кто эта прелесть? – смеюсь я, уворачиваясь от ее мокрых поцелуев.
– Пиклс, – закатывает глаза Мэгги. – И прежде чем что-то скажешь, это не я придумала это идиотское имя.
– Оууу, – фыркаю я, не скрывая восторга. – Ну она же такая лапочка.
– Она щенок, и лезет буквально во все. Так что – удачи, – добавляет Мэгги, проходя внутрь и ставя на стол небольшой пакет с продуктами.
У Мэгги такой способ показывать любовь, она приносит тебе еду и заботится. И Мэгги хочет, чтобы ее любили в ответ, только показывая поступками, делами и вниманием. Поэтому, наверное, мы с ней и сработались как масло с хлебом. Я обожаю, когда меня кормят, а она кайфует, когда я ей помогаю с мотелем. По-моему, это сделка века.
– Я уже ее обожаю, – мурлычу я, почесывая Пиклс за ушком.
Мэгги бросает взгляд на мой блокнот и гитару, прислоненную к столу.
– О, отлично, ты снова пишешь.
– Ага, в голову пришла мелодия, вот пытаюсь вытащить из нее что-то путное, – признаюсь я, целуя Пиклс в макушку и проводя рукой по ее мягкой, угольно-черной щенячьей шерстке.
– А чья это вообще собака? – спрашиваю.
– Подруга попросила присмотреть, – отмахивается Мэгги. – Ну а теперь, видимо, это уже ты за ней приглядываешь. – Она приподнимает бровь.
– Ну я ж не могу отказать в щенячьих обнимашках, – улыбаюсь я, прижимая Пиклс к себе. Она зевает во весь рот, и от ее щенячьего дыхания мне становится так тепло, что я снова чмокаю ее в голову.
– Вот и славненько. А теперь пошли обедать. Щенка можешь оставить в клетке на ресепшене, пока нас нет, а Джин пусть доделает стирку. Он заодно присмотрит за стойкой.
– Я ведь до сих пор без машины, – вдруг доходит до меня, и я смотрю на Мэгги. – Сможешь отвезти меня за ней после обеда?
– Машина стоит прямо перед офисом, – спокойно отвечает она и достает из кармана ключи, бросая их мне.
– Но как она сюда попала? – спрашиваю я, нервно, стараясь не выдать себя. Не хотелось бы признавать, что я переспала с барменом прошлой ночью. Он ведь ясно дал понять, что не хочет, чтобы Мэгги об этом знала. И хоть я не люблю что-то скрывать от нее, эта тайна... кажется правильной. Такой, которую стоит оставить при себе.
Она пожимает плечами:
– Кэш привез. Ключи оставил и сказал, что ты вчера ее там забыла.
Кэш.
Наверное, он сам ее пригнал. Вполне в его духе. Все-таки он вел себя как настоящий джентльмен. Ну… до того момента, как ушел, не попрощавшись. Похоже, он просто не хотел, чтобы я возвращалась в бар за машиной и все становилось неловко.
Вот и все, видимо. Никакого продолжения с загадочным незнакомцем. В конце концов, мы ведь с самого начала договорились – только одна ночь.
Мы с Мэгги направляемся в закусочную «Урожай и Мед». Стоит нам войти, как все начинают махать ей рукой и тепло улыбаться. Местные вежливо кивают мне, сдержанно улыбаются, пока я скольжу в поношенную, но уютную кабинку у окна.
Мэгги тут же заводит беседу с парой знакомых и даже не удосуживается взглянуть на меню в синюю и белую клетку, а я, наоборот, уткнулась в него с видом полной сосредоточенности, просто чтобы не ловить на себе чужие взгляды.
Закусочная спрятана в самом сердце Бриджер-Фолз, в маленьком уютном местечке с темно-синей навеской и деревянной вывеской, на которой выведено вручную: «Урожай и Мед», буквы выцвели, но все еще отливают золотом. Как только мы переступаем порог, нас окутывает аромат свежевыпеченного хлеба и копченого мяса, а теплое помещение резко контрастирует с прохладным горным воздухом снаружи.
Стены выкрашены в насыщенный шалфейный оттенок, а по ним тянутся грубые деревянные полки, заставленные банками с домашним вареньем, медом и местными копченостями. Между винтажными жестяными табличками, рекламой старых газировок и фермерских яиц, висят черно-белые фотографии первых дней Бриджер-Фолз. Потертые, но ухоженные деревянные полы придают закусочной обжитой, уютный вид.
Ряд квадратных деревянных столов с клетчатыми скатертями в теплых оттенках темно-синего и кремового заполняет основное помещение. В центре каждого стола – баночки из-под варенья с букетами полевых цветов, а маленькие, не в тон подобранные стулья только усиливают этот милый, домашний уют. Вдоль стены тянется прилавок из темного дуба, за сверкающим стеклом выложены нарезки, сыры и фирменные соленья. За ним, грифельная доска с сегодняшними блюдами, написанными размашистым почерком и украшенными забавными рисунками сэндвичей и дымящихся тарелок супа.
Из старенького радиоприемника за прилавком негромко играет музыка в стиле кантри, знакомая мелодия вплетается в приглушенный гул разговоров пары поздних посетителей. Над головой с толстых веревок свисают лампочки Эдисона, заливая зал мягким теплым светом. Здесь все будто говорит о том, что уходить необязательно, можно остаться, болтать ни о чем и потягивать сладкий чай, даже когда ужин давно закончился.
Я уже могу сказать, что это не просто закусочная. Это место встреч, важная составляющая сердцебиения Бриджер-Фолз. Здесь делятся новостями за сэндвичем с пастрами2 на ржаном хлебе, а старые друзья встречаются и болтают за кружкой ароматного кофе, обжаренного прямо здесь, на месте.
И в этот момент, в теплом свете «Урожай и Мед», я вдруг чувствую себя почти как дома.
Мэгги не готовит, и еще до моего приезда она призналась, что почти каждый день ела вне дома или ходила по гостям. Зато с тех пор как я здесь, я готовлю для нас ужины каждый вечер, и это такое удовольствие. У нее уютная кухонька в глубине «Dogwood» и неожиданно забитая кладовая, странно для человека, который почти не ест дома. Она делит свое время между «Dogwood» и домами друзей. Мне уже не терпится приготовить для нее еще больше своих любимых блюд.