– Сейчас приведу ее, – бормочет Вайолет и направляется к машине.
Когда моя собака видит, что Рыжая идет к ней, у нее аж все тело заходится в радостной дрожи. Вздыхаю. Понимаю, Пиклз. У меня точно такая же реакция на нее.
Через пару минут она возвращается. Пиклз бодро семенит рядом, хвост бешено машет, и все ее тельце скачет от радости, как только она меня замечает.
Я наклоняюсь, поднимаю ее и прижимаю к груди.
– Можно задать тебе вопрос? – неуверенно спрашивает она.
– Рыжая, мне кажется, с формальностями мы уже покончили. Просто спрашивай, – сухо отвечаю.
– Почему ты назвал бар «Черный Пес»? Это отсылка к песне? – интересуется она вслух, оглядываясь по сторонам, будто надеется найти подсказку.
Я фыркаю:
– Бару уже больше десяти лет. – Киваю на свою собаку. – Отсюда и «Черный Пес». До нее был Гас. Тоже черный пес.
– Понятно, – уголки ее губ поднимаются. – А почему Пиклз?
Я хочу сказать ей, что это моя дочка назвала ее и что я прекрасно понимаю все эти поп-культурные отсылки, которыми она раскидывается. Но я до сих пор не уверен в ней. Я вообще никому не рассказываю о своей личной жизни, тем более о дочери. В Рыжей что-то есть, что цепляет, но... нет. Я не могу. Слишком многое поставлено на кон.
Вместо этого я просто пожимаю плечами:
– Просто имя.
Она смотрит на меня пару секунд:
– Ладно, Ковбой. Прости, что украла твою собаку и обвинила тебя в измене.
Разворачивается и уходит. На полпути взгляд цепляется за пробковую доску у входа, она замечает объявление о том, что нам требуется бармен, а потом снова смотрит на меня. Хмурится, опускает глаза и выходит.
Вот это поворот, такого я точно не ожидал.
– Вижу, ты уже познакомился с моей племянницей, – с усмешкой замечает Мэгги, входя ко мне на следующий день и ставя пакеты с продуктами на кухонный стол.
Мэгги иногда заезжает и привозит продукты, а я готовлю для нее, когда она позволяет. Когда Мак дома, она тоже обожает готовить со мной. Один из плюсов жизни в глуши – мы готовим почти всегда сами. За эти годы мы научились делать все, что любим. Мэгги часто проводит здесь время, но теперь, когда у нее в гостях племянница, я понимаю, почему ее в последнее время почти не видно. Хотя, если честно, мы оба были заняты: я – с баром, Мак – с учебой, а Мэгги – с племянницей и «Dogwood».
– Встречался, – сухо отвечаю, разгружая пакеты и выкладывая продукты на стол. – Не хочешь объясниться?
Она смеется своим хрипловатым смехом:
– Она спросила про симпатичного бармена из «Черного Пса». Я не считаю тебя барменом и уж точно не называю симпатичным, так что решила, что речь о Кэше. А потом Кэш отвез ее машину к мотелю и оставил ключи.
Черт. Об этом я как-то не подумал. Хотя, если быть честным, втайне я и хотел, чтобы она еще разок увидела меня. И пусть она налетела тогда на меня с яростью, мне это даже понравилось. В злости она, как ни странно, еще красивее.
– Надо будет передать Кэшу, что ты считаешь его симпатягой, – поддеваю я.
– Ты на нее запал? – с прищуром парирует Мэгги, игнорируя мою шпильку.
– Ни на кого я не запал, – фыркаю, складывая пустые пакеты и расправляя их на столе.
Мэгги несколько секунд внимательно на меня смотрит.
– Жаль. Вайолет – хорошая девочка. И останется здесь надолго.
Вайолет. Имя ей подходит. Но для меня она все равно будет Рыжей. А то, что было между нами… я наслаждался каждой чертовой минутой рядом с ней.
Но потом вспоминаю слова Мэгги – «останется». Любопытно. Хотя мне сейчас это совсем не к месту. Или наоборот? Может, именно такой человек, как она, это то, чего мне не хватало в моей жизни, если бы я позволил себе это.
Пожимаю плечами, делая вид, что мне все равно:
– Я рад, что она будет рядом и поможет тебе.
– Она помогает мне в «Dogwood», и, если честно, ей бы не помешали друзья. Я обрадовалась, когда узнала, что она хоть раз выбралась куда-то и просто повеселилась. До переезда сюда у нее были трудные времена.
Я все еще с подозрением отношусь к намерениям Мэгги. Уж слишком она любит сводничать. А ее последние попытки, просто катастрофа. Я ей строго-настрого запретил устраивать мне знакомства. Особенно с ее племянницей. Хотя признаться, мне интересно, через что она прошла до того, как оказалась здесь. Хочется узнать ее историю.
– Ну, хоть помощница у тебя теперь есть. А то ты уже не в том возрасте, чтобы все тащить на себе, – ухмыляюсь, и Мэгги сверлит меня взглядом за намек на возраст.
– Я не все тащу сама, между прочим. У меня теперь есть Рыжая, – поддевает она, специально используя прозвище, которое я дал ее племяннице.
– Ей идет это прозвище, – усмехается Мэгги.
– Ага? Значит, помощь от нее ты принимаешь, а от меня с Мак – нет? – поддеваю я.
– Кстати о Мак, ты с ней сегодня говорил? – резко меняет тему Мэгги. Открывает пачку печенья, вытаскивает одно и начинает есть. Косится на меня, пододвигает упаковку ближе – я тоже беру себе одно.
– У нее все нормально. Сказала, что звонила тебе. Немного расстроена, что ты не приедешь на соревнования, но я все сниму, и фото, и видео, чтоб ты потом все посмотрела, – говорю, откусывая кусок.
Соревнования будут почти в пяти часах отсюда, и для Мэгги это реально далеко, чтобы просто сорваться и уехать. У меня хоть на подмену есть Кэш, а у нее такой роскоши нет. Мы с Мак – ее страховка, когда все летит к черту.
Она обычно и нас-то о помощи просить не хочет, поэтому особенно интересно, почему она позволила своей племяннице прийти ей на помощь.
Мы молча жуем печенье, и вдруг Мэгги нарушает тишину:
– Знаешь, быть счастливым – это нормально, Уокер.
Я закрываю глаза, на секунду задумываюсь, а потом сухо заверяю:
– Я и так счастлив, Мэгги.
– Ну конечно, – тянет она, прожевывая и пристально глядя на меня, явно не веря ни слову. – Знаешь, возможно, у вас двоих больше общего, чем ты думаешь.
– И что же ты ей все-таки сказала? – поворачиваюсь к ней, потянувшись за еще одним печеньем.
– Только то, что ты был женат и у тебя есть ребенок, вроде как, – усмехается она, но тут же становится серьезнее. – Ты же знаешь, я о тебе никому ничего не рассказываю. И другие тоже.
Я киваю, по-настоящему ценю это:
– Знаю. Спасибо, Мэггс.
– Ладно, я поехала в город. Просто хотела завести тебе продукты, а то без ребенка ты же с голоду подохнешь, некому будет напомнить, что пора поесть, – парирует она с прищуром.
– Я ем, – бурчу, провожая ее к двери. Пиклз тащится за нами, весело виляя хвостом.