Я перевожу взгляд на ранчо Кэми – пастбища уходят вдаль, лошади пасутся под широким вайомингским небом, а старая красная амбарная постройка, кажется, стоит здесь вечность, дольше, чем кто-либо из нас живет на этом свете.
Это место имеет значение. Оно принадлежало ее семье на протяжении нескольких поколений.
И теперь я понимаю, почему Кэми так отчаянно борется, чтобы спасти его. Почему мы вообще устраиваем этот сбор средств. Это больше, чем просто земля – это история, наследие и дом. И, глядя на это сейчас, я понимаю то, чего не понимал раньше.
Дело не только во мне. Речь идет о борьбе за то, что имеет значение. И будь я проклята, если позволю Стелле снова забрать что-нибудь у того, кого я люблю.
Мак потягивается, потом картинно вздыхает:
– А можно я сейчас покаюсь в грехах?
Мэгги смотрит на нее с подозрением:
– Что ты опять натворила?
Мак кривится:
– Ну... скажем так, я, возможно, сняла на видео, как вы с папой пели в баре... до того, как все пошло к чертям.
Мэгги стонет:
– Макейла Ли Уокер, я уже слишком стара для всей этой ерунды.
Мак поднимает руки:
– В свое оправдание скажу, что я вами горжусь! Не каждый день у тебя такие знаменитые родители!
Я замираю. Она говорит не о Стелле. Она говорит обо мне. И от того, как просто она это произнесла «родители», у меня все внутри сжимается.
Поппи присвистывает, уставившись в экран телефона:
– Ого. Это видео не просто зашло – оно ВЗОРВАЛОСЬ.
Кэми наклоняется, заглядывает ей через плечо и смеется:
– Прямо реально интернет порвало.
Мэгги обмахивается рукой.
– Господи, Уокер с ума сойдет.
– Он уже немного поехал, так что, ну, еще один повод, не критично, – отзывается Поппи, не отрываясь от телефона. Она листает комментарии. Их тысячи.
Черт возьми. Я моргаю, уставившись на Мак, которая вцепилась в кресло-качалку как за последний шанс.
– То есть... твой отец об этом не знает? – спрашиваю я, чувствуя, как голос подрагивает от нервов.
Мак смотрит на меня с каменным лицом:
– Нет.
Я склоняю голову:
– Скоро узнает.
Мак сглатывает:
– И меня на всю жизнь посадят под домашний арест.
Кэми смеется:
– Я даю тебе максимум один-два дня свободы.
Поппи толкает ее локтем:
– Прощайся заранее, Мак.
Я выдыхаю:
– Я, наверное, должна паниковать.
Кэми ухмыляется:
– Но не паникуешь.
Я качаю головой. Я знаю, что не стоит это смотреть. Но стоит Кэми сунуть мне под нос телефон, и, блин, я все равно смотрю. И, как назло, меня снова накрывает по полной.
Видео начинается с нас с Уокером на сцене в «Черном Псе». Мы сидим, колено к колену, его гитара на бедре, мои пальцы перебирают струны своей, наши рты почти касаются микрофона. Свет мягкий, теплый, золотистый, тот самый, из-за которого все кажется нежным, будто во сне. Будто сцена из фильма.
А потом я слышу его голос. Глубокий, теплый, чуть хриплый, такой, от которого у меня внутри все тает, как масло на горячей булочке. У меня перехватывает горло, пока я смотрю. Потому что дело не только в том, как он поет.
Дело в том, как он на меня смотрит.
Медленно, сосредоточенно, его янтарные глаза ловят каждое мое движение, дыхание сбивается едва заметно, когда я беру верхнюю ноту, пальцы на гитаре сжимаются чуть сильнее, когда я наклоняюсь ближе.
Он смотрит на меня, будто я – все, что существует в этом мире. Будто я, что-то драгоценное. Будто он по уши, безнадежно влюблен.
И от этого больно.
Потому что сейчас? Между нами все плохо. И я понятия не имею, сможем ли мы когда-нибудь вернуться к тому, что было.
Он сидит взаперти в своей чертовой хижине, разбирается со своими тараканами, а я тут, делаю вид, будто мое сердце не пинают с разбега.
Я сглатываю, давлю ком в горле:
– Мак, это потрясающее видео.
– Офигеть, – бормочет Поппи, не отрываясь от экрана. – Это просто… неприлично.
Кэми свистит, обмахиваясь рукой:
– Слушай, Вайолет… вживую было не менее жарко, если что. Но видео – огонь. Неудивительно, что оно взорвало интернет.
Мэгги качает головой, и вид у нее слишком уж довольный:
– Этот мужчина тебя любит.
Я тихо смеюсь и прикрываю лицо ладонями:
– Ну, забавный у него способ это показывать.
Мак вскидывает руки:
– Да вы, блин, ведете себя как герои дешевой мыльной оперы, у которых с эмоциями полный швах! Хотя могли бы просто нацеловаться и залечить друг другу душевные раны. Мне уже больно на вас смотреть!
Я только стону в ответ.
Поппи продолжает листать комментарии, тихонько хихикая:
– Вайолет, народ просто с ума сходит.
Я выглядываю из-за пальцев:
– Прям все совсем плохо?
Кэми ухмыляется, и в ее взгляде дьявольский огонек:
– Милая, это именно тот контент, ради которого интернет просыпается утром.
Она прочищает горло и начинает зачитывать вслух:
– Ашер Уайатт найден, прячется в Бриджер-Фолз, штат Вайоминг.
– Вайолет Уилсон – богиня, а Ашер Уайатт – ходячий секс-лесоруб.
– Ашер и Вайолет, прекратите играть в недотрог и срочно займитесь созданием музыкальных, прекрасно выглядящих младенцев.
Мэгги поперхнулась чаем.
Мак фыркает:
– Я за.
– Боже мой, – шепчу я, смертельно смущенная.
Поппи листает дальше:
– О-о-о, вот это классика: Найди себе мужчину, который будет смотреть на тебя так же, как Ашер Уайатт смотрит на Вайолет Уилсон, пока перебирает струны. А если не найдешь – оставайся одна.»
Кэми вскидывает руки:
– Видите?! Мы не сумасшедшие!
Мэгги тихо, с каким-то материнским знанием в голосе, произносит:
– Этот мужчина тебя любит, Вайолет.
Я с трудом сглатываю, снова утыкаясь взглядом в экран. Смотрю, как его пальцы скользят по струнам. Как он смотрит на меня, будто я – единственное, что он видит.
Смотреть это горько-сладко. Потому что в тот момент все казалось настоящим. Легким. Будто бы, возможно... то, что между нами, – нечто неоспоримое. Что-то, за что мы оба были готовы держаться.
А теперь?
Теперь его рядом нет. А я сижу тут, как чертова школьница, страдаю под видео, залипаю на парня, который, скорее всего, считает, что я его предала.
И после всего этого, после того, как весь мир узнал, где он живет, и нарушил его личное пространство, он наверняка и это на меня спишет.
Я театрально вздыхаю и протягиваю Кэми телефон:
– Ненавижу все на свете.
Мак качает головой:
– Нет, не ненавидишь. Ты его любишь.
Поппи толкает меня локтем:
– Ну и что ты собираешься делать?
Я моргаю:
– Что я собираюсь делать?
Мэгги усмехается: