— Ужин в восемь! — крикнула администраторша вслед. — Не опаздывайте! У нас сегодня котлетки!
***
Лестница скрипела под ногами. Стены покрыты обоями в цветочек, местами отклеившимися. Пахло сыростью и еще чем-то... сладковатым.
— Зачем мы сюда пришли? — зашипел Лазарь.
— Затем, что на улице нас бы разорвали, — Степаныч тяжело дышал. — Город голодный. Тридцать лет живых не было. А тут сразу двое. Да еще с такой... силой.
— Они чувствуют силу?
— Еще как! Вы для них — деликатес. Обычный человек — это борщ. А вы — черная икра.
Третий этаж. Коридор тянулся в обе стороны, теряясь в темноте. Двери номеров приоткрыты, из-за них доносились звуки — шепот, плач, иногда смех.
— Не слушайте, — предупредил Степаныч. — И не заглядывайте.
Конечно, Лазарь заглянул.
В номере напротив сидела семья. Папа, мама, двое детей. Ужинали. На столе — тарелки с чем-то, телевизор показывал «Поле чудес». Обычная картина.
Если не считать, что все они были связаны из одного куска плоти. Срослись в единый организм с четырьмя головами.
— Док! — Гордей оттащил брата. — Я же сказал — не смотри!
— Они... они...
— Семья, которая решила остаться вместе, — пояснил Степаныч. — В прямом смысле. Город такое позволяет. Любое желание исполняет. Криво, но исполняет.
Люкс №301 оказался в конце коридора. Степаныч открыл дверь, впустил братьев.
— Осторожно. Люксы самые поганые. Больше всего морока.
На первый взгляд — обычный номер. Гостиная с диваном и телевизором, спальня с большой кроватью, ванная. Даже цветы на столе.
— И что тут не так? — Лазарь огляделся.
— Все не так. Смотрите внимательнее.
Гордей присмотрелся. Обои... дышали. Едва заметно, но стены поднимались и опускались, словно грудная клетка.
— Это...
— Не обои, — кивнул Степаныч. — Вы внутри. Город — живой организм, помните? А гостиница — его желудок.
— Мы в желудке?! — Лазарь отпрыгнул от стены.
— Технически — да. Но перевариваривание начнется не сразу. Часов через шесть. Если не раньше.
— И на кой болт ты привёл нас сюда?!
— А куда еще? На улице разорвали бы за минуту. Здесь хоть время есть. Переждем до темноты, потом свалим.
— Как свалим, если мы внутри?
— Есть способы. Главное — ничего не есть, не пить, и не засыпать. И не смотрите в зеркала.
— Почему? — Лазарь машинально глянул на зеркало в прихожей.
И отшатнулся.
В отражении комната выглядела иначе. Стены из красной плоти, пол покрыт слизью, с потолка свисали щупальца. А диван...
На диване сидели скелеты. Много скелетов. В одежде разных эпох.
— Предыдущие постояльцы, — пояснил Степаныч. — Которые остались на ужин.
Гордей отвернулся от зеркала.
— Док, отойди.
Но Лазарь смотрел не отрываясь. В зеркале что-то менялось. Появилась фигура. Женщина в халате, с сигаретой в руке.
— Лазарик, — сказала она голосом из прошлого. — Не стой у окна. Простудишься.
Лазарь вздрогнул всем телом.
— Мам?
Администраторша в зеркале улыбнулась. На секунду ее лицо было лицом Елены Морозовой. Уставшим, опухшим от выпивки, но родным.
— Что? — администраторша уже обычным голосом спросила. — Я говорю — вид чудесный! На парк!
Лазарь моргнул. В зеркале обычная комната. Никаких скелетов, никакой плоти. И никакой мамы.
— Док? — Гордей положил руку на плечо. — Ты чего?
— Показалось, — Лазарь тряхнул головой. — Просто... показалось.
Но руки дрожали. Гордей это видел.
— Не смотри, — тихо сказал старший брат. — Помнишь, что мама говорила? В конце?
— Что в зеркалах демоны живут, — прошептал Лазарь. — Что они за ней пришли.
— Может, это были не галлюцинации? Не думал об этом?
— Каждый день думаю.
Тишина. Только стены дышали да Степаныч булькал флягой.
— Ладно, — Гордей хлопнул в ладоши. — План. Ждем темноты, потом валим. Степаныч, как выбраться?
— Есть старый выход. Через подвал. Канализация города. Воняет страшно, зато безопасно. Ну, относительно.
— А что с жителями?
— Ночью они... меняются. Становятся честнее. Перестают притворяться людьми. Проще проскочить, пока они в истинном облике.
— Сколько ждать?
Степаныч глянул в окно. Серое небо Нави не менялось, но он как-то определил.
— Часа три. Может, четыре.
— И что делать?
— Сидеть тихо. Не привлекать внимания. И главное — когда позовут на ужин, не идите.
Словно в ответ на его слова, за дверью раздались шаги. Потом стук.
— Дорогие гости! — голос администраторши. — Ужин готов! Спускайтесь!