Один гудок. Два. Десять. Двадцать.
— Не берет, — Лазарь опустил телефон. На маленьком экране высветилось: «Вызов завершен». — Может, спит?
— Дед никогда не отключает телефон. Ты же знаешь.
— Может, в Нави сигнал не ловит, — попытался пошутить Лазарь, но шутка вышла кислой.
Впереди показались огни круглосуточной шаурмичной. «У Ашота» — неоновая вывеска мигала, бросая красные блики на снег. Гордей притормозил у обочины.
— Серьёзно? Сейчас?
— Я всегда хочу есть после боя.
— А я хочу домой. Проверить, что там.
— Ладно, дай хоть чай возьму и поедем. — Гордей заглушил мотор. В наступившей тишине было слышно, как потрескивает остывающий двигатель. — И потом... если дела плохи, это может быть последний раз.
Лазарь хотел возразить, но промолчал. В словах брата была логика. Если кто-то действительно забрал деда, если Семь Печатей — не бред умирающего упыря...
Тогда теплый чай от Ашота может стать последним нормальным моментом в их жизни.
Колокольчик над дверью звякнул, когда они вошли. Внутри было тепло, пахло жареным мясом и специями. За стойкой возился сам Ашот — невысокий армянин с седеющими висками и руками, привыкшими к работе.
— О, братья Морозовы! — его лицо расплылось в улыбке. — Опять ночная смена? Как вы только не спите, а?
— Привычка, — Гордей подошел к стойке. — Два чая, Ашот. Покрепче.
— Сделаю как для себя! Шаурма будет? У меня свежее мясо, только что замариновал.
— Сегодня только чай, — Лазарь достал телефон по привычке, вспомнил, что он мёртв, и убрал обратно. — Мы спешим.
— Куда же спешить в такую ночь? — Ашот ловко орудовал чайником. — Сидите, грейтесь. Вы же мою Анечку помните? От домового спасли?
— Помним, — кивнул Гордей. — Как она?
— Растет! В школу пошла, одни пятерки. Говорит, хочет как вы — людям помогать. — Ашот поставил перед ними два стакана дымящегося чая. — Я ей говорю — учись сначала, потом о подвигах думай. А она — папа, дядя Лазарь с дядей Гордеем тоже учились? Что ей ответить, а?
— Что учились, — улыбнулся Лазарь, грея ладони о стакан. Тепло медленно расползалось по замерзшим пальцам. — Правда, не тому, чему в школе учат.
— Это точно! — Ашот засмеялся. — Ой, чуть не забыл!
Он полез под прилавок, достал небольшой сверток.
— Держите. Анечка передавала. Сама делала.
Внутри оказались два браслета из разноцветных ниток. Детская работа — неровные узелки, торчащие концы. На каждом криво вышито: «Спасибо».
— Обереги, — пояснил Ашот. — Говорит, от злых духов защитят. Я смеялся, но она серьезная такая — папа, это важно! Они мне помогли, теперь я им помогу.
Лазарь молча надел браслет на запястье. Гордей последовал его примеру.
— Передай спасибо, — тихо сказал старший брат. — И... пусть учится хорошо.
— Передам, передам! — Ашот улыбнулся, но что-то в лицах братьев заставило его нахмуриться. — Что-то случилось? Вы какие-то... не такие сегодня.
— Все нормально, — Лазарь допил чай одним глотком. Горячее обожгло горло, но это была приятная боль. Живая. — Просто устали.
В окне за спиной Ашота мелькнула тень. Высокая фигура в черном прошла мимо, оставляя темные следы на снегу. Братья одновременно напряглись.
— Что? — Ашот обернулся. — Что-то увидели?
Улица была пуста. Только ветер гонял снежную поземку, да фонарь мигал, готовый вот-вот погаснуть.
— Показалось, — Гордей положил деньги на стойку. — Спасибо за чай, Ашот.
— Да что вы! Я угощаю, — армянин попытался вернуть купюры. — Вы же Анечку спасли!
— Бери, — Лазарь уже шел к двери. — И... закройся сегодня пораньше. Ладно?
— Почему? Ночь только началась, клиенты пойдут...
— Просто закройся, — Гордей посмотрел ему в глаза. — Поверь мне. Сегодня лучше быть дома. С семьей.
Они вышли, оставив озадаченного Ашота за стойкой. Колокольчик прозвенел последний раз, и дверь закрылась.
На улице стало еще холоднее. Ветер усилился, швыряя снег в лица. Но братья стояли, глядя на следы. Они вели от шаурмичной через дорогу и терялись в темноте.
Следы были странные — слишком большие для человека, со странными отметинами, словно кто-то волочил за собой что-то тяжелое.
— Что думаешь? — спросил Лазарь.
— Не знаю, — Гордей направился к машине. — Поехали. Чем быстрее доберёмся до дома, тем лучше.
УАЗ завелся с полоборота. Когда они отъезжали, Лазарь обернулся. Ашот стоял в окне, глядя им вслед. Потом снял фартук и начал гасить огни.
Хороший человек. Умный. Такие выживают.
Остаток пути они ехали молча. За окнами проносились спящие дома, темные парки, пустые улицы. Нормальный мир, не подозревающий об опасности.