– Ты предложил монастырь, – вновь сказал я. – Не гавань. Я слышал.
– Давико, – произнес Мерио, кладя руку мне на плечо, – вы должны не только слушать то, что говорит человек, но также думать, почему он это говорит. Ваш отец похож на глупца?
Отец посмотрел на Мерио, насмешливо вскинув бровь.
– Нет, – сказал я. – Конечно нет.
– Верно. Он не глупец. И все же монастырь был плохой идеей. Если бы строительство пошло прахом, это лишило бы вашего отца важного союзника, Гарагаццо, нашего верховного каноника. Так зачем вашему отцу предлагать столь ужасную идею?
Я смотрел на Мерио, совершенно растерявшись.
– Калларино похож на человека, который любит подчиняться приказам? – спросил Мерио.
– Най. – Я потряс головой. – Он любит отдавать приказы.
– А значит?..
Постепенно до меня дошло.
– Ты предложил калларино плохую идею, чтобы у него была возможность придумать что-то получше. Чтобы он решил, что это его идея, и был рад. Ты заставил его поверить, что он сам ее придумал.
Отец откинулся назад с гордой улыбкой:
– Видите, Мерио? Он учится.
– Он ди Регулаи, – ответил Мерио. – Это у него в крови.
Оба выглядели довольными, и я сделал вид, что тоже доволен.
Но на самом деле случившееся меня встревожило. Я испугался гнева калларино. Он ворвался в отцовскую библиотеку, опасный и ужасный, и я хотел только одного: спрятаться под столом вместе с Ленивкой. Однако мой отец ничуть не испугался. Манипулирование людьми было для него простой игрой, требовавшей не больше усилий, чем у ребенка – катить мяч куда заблагорассудится. Одного взгляда на калларино мне было достаточно, чтобы захотелось сбежать от его ярости; отец же увидел возможность изменить городскую политику по своему желанию.
– Мерио, – сказал отец, собирая письма и готовясь отправиться отдыхать, – пожалуй, я не прочь сесть за доску с нашим другом ди Балкоси. Быть может, распить с ним бутылочку вина.
– По какому поводу?
– Узнайте, что производят на его землях. Возможно, он не откажется от помощи в торговле. Или ему будет выгодно открыть у нас доверительный счет, который приумножит его семейное состояние. У него должна быть какая-то нужда или желание. Поскольку он решил выйти на свет, давайте изучим его повнимательнее.
Неделю спустя отец встретился с ди Балкоси на залитом солнцем холме и оценил его. Если бы Балкоси был умнее, он бы сбежал, как только получил отцовское приглашение.
Глава 4
Я проснулся среди ночи от ощущения чего-то неправильного.
Мне снились странные, мучительные сны, кишевшие насекомыми, которые вылезали из земли и ползали по мне. Они облепили меня, а я лежал, застыв в неподвижности, зная, что, если шевельнусь, они меня сожрут. Жуки Скуро, муравьи, тараканы, некоторые размером с мою ладонь… И конечно же, когда я проснулся – извиваясь, чтобы стряхнуть их с себя, – ночь показалась мне полной угрозы. Но хотя сердцебиение постепенно успокоилось, чувство опасности осталось.
Ощущая себя одновременно глупым и испуганным, я разбудил Ленивку и слез с кровати. Надел тяжелый халат, и мы прокрались по холодному полу к двери и приоткрыли ее.
Снаружи только пустая крытая галерея, тихие колонны и спящие темные двери других жилых помещений, окружавших наш садовый куадра. Все выглядело как обычно. Стояла холодная весенняя ночь, ясная и безлунная. Высоко в небе поблескивали звезды, рассыпанные по куполу Амо.
Ленивка навострила уши. Я замер, прислушиваясь вместе с ней.
Люди. Тихий шепот. Звон и лязг. Следуя на звук, мы с Ленивкой прокрались к нашему куадра премиа. Скользнули в арочный проход и выглянули с дальней стороны, откуда над перилами открывался вид во двор. Я втянул воздух. Солдаты. Воины с Быком Регулаи на груди. Больше людей, чем я мог предположить по незначительному шуму, что они производили, седлая лошадей.
Пригнувшись, мы с Ленивкой спустились по лестнице и спрятались за древней урной. Солдаты затемняли лица углем и обтягивали доспехи шерстяной тканью, чтобы приглушить лязг и блеск. Другие заворачивали копыта лошадей в кожу, чтобы скрыть цокот. Я узнал некоторых, людей из нашей личной охраны. Риветус, Релус, Полонос. Лошади нетерпеливо фыркали, от холодных морд поднимались облачка тумана. Солдаты проверяли мечи, поднося сверкающую кромку к свету факелов, проводя по ней пальцами. Весь двор буквально вибрировал от предчувствия битвы.
В толпе появился человек, ростом не выше прочих, но все равно выделявшийся – просто благодаря своему присутствию. Он перекинулся словом с одним, стиснул плечо другому, обменялся тихой шуткой с третьим. Аган Хан, капитан отцовской стражи.