– Что еще ты помнишь? – спросил отец.
– Он не был рад встрече с тобой, но все равно пришел.
Контраст между отцом и Балкоси был разительным. Отец вел себя дружелюбно, даже эмоционально, в то время как Балкоси держался холодно. Балкоси был пухлым, он облачился в роскошный бархат, его шею обвивали тяжелые золотые цепи, пряжку плаща украшали крупный рубин и бриллиант. Он приехал на черном скакуне, в сопровождении трех стражников, и при виде нас поджал губы, словно попробовал что-то неприятное на вкус.
– Он посмотрел на нас сверху вниз.
Отец слабо улыбнулся.
– Ты прав. Посмотрел. Но многие архиномо так делают. Старые нобили горды и часто опасаются нас. Что еще ты помнишь?
Несмотря на кислую мину ди Балкоси, отец радостно приветствовал его, расцеловал в обе щеки и повлек за собой вдоль рядов растений, чтобы познакомить с виноградарем. Потом начал расспрашивать Балкоси, что тот думает о сорте винобраккья, над которым мы трудились. «Дед учил меня, что мы должны разбираться в том, чем торгуем, – сказал отец. – В людях, которым даем обязательства, в делах, которые эти люди ведут, в деталях их жизни. И вот я здесь, с садовым ножом в руке и крайне слабым пониманием искусства виноделия».
«Это изысканный сорт, – ответил Балкоси, от изумления смягчившись. – Но конечно же, вы и так это знаете».
«Но что насчет этих конкретных лоз? – спросил отец. – Следует ли растить их чашами? Отдельно стоящими, а не на шпалерах или привитыми к хорошим сортам? Каждый, с кем я беседую, высказывает свою точку зрения на этот счет, и все они противоречат друг другу! Я прочел „Землю и плоды“ Петоноса и „Делла Терра“ Эсконоса – и их мнения расходятся. Что вы думаете?»
Балкоси смягчился еще сильнее.
«Ай. Что ж, для винобраккья чаши подходят лучше всего. Так было на протяжении более пяти веков. Здесь „Делла Терра“ Эсконоса ошибается. Я читал тот параграф и сразу понял, что автор запутался».
«А вино? – не унимался отец. – Вино, которое делают из этого винограда. Что вы скажете про него? Оно лучше прочих? Комецци утверждают, что да».
«Что ж, – улыбнулся Балкоси, – мои собственные земли находятся рядом. – Он показал на ближайший холм и симпатичный кастелло, окруженный многочисленными лозами и деревьями. – Я не стану свидетельствовать против себя».
Отец рассмеялся.
«Ай. Ну конечно. У истинного наволанца есть любимый виноградник, любимый сорт винограда…»
«…и любимая бутылка, – закончил цитату Балкоси. – Именно так. Но думаю, если вы хотите приобрести вина, возможно, эти будут не столь утонченными, как продукция моего виноградника, однако ни один человек – что там, ни один король – не оскорбится, если вы подадите их на стол».
«Так, значит, эта земля хорошая? – спросил отец. – Мерио говорит, что этот виноград хорош, потому что лозы мудры и земля баюкает их, как мать своего первенца, но, – тут отец пожал плечами, – он из Парди».
«Глаза Скуро! – Балкоси со смехом сделал охранительный жест. – Пардийцы должны заниматься овцами, а не виноградом! – Он стал серьезным. – Но в данном случае ваш человек прав: это очень хорошая земля. Лучшая в окрестностях Наволы, а может, и на всем Крючке. Я часто смотрел на эти холмы, на эти старые виноградники и размышлял о том, как бы они расцвели, если бы о них заботились должным образом. – Он пожал плечами. – Однако Комецци не станут их продавать».
«Это старинный род, – заметил отец. – Торговые заботы ниже их достоинства».
«И упрямый, – согласился Балкоси. – Но вряд ли вы позвали меня сюда, чтобы обсуждать виноград».
«Не только виноград. – Отец поднял изогнутый нож и отрезал длинный стелющийся побег. – Я думал о том, что вы недавно сказали в Каллендре, насчет важности того, чтобы городскими делами управляли люди без личной заинтересованности. Насчет значимости номо нобили ансенс».
«А. – Балкоси смерил его взглядом. – Говорят, Девоначи ди Регулаи никогда не посещает Каллендру, но имеет глаза и уши повсюду».
«Чи. Вианомо болтают всякое. Я не люблю политику, это грязное и неприятное дело. Но иногда до меня доходят разговоры. – Отец продолжал обрезку, избавляясь от прошлогоднего подроста, убирая его до рукавов. – Я слышу разговоры о том и о сем, и меня обнадеживает, что старинные семейства тоже тревожатся о Наволе. – Он срезал еще одну стрелку и спросил виноградаря: – Я правильно делаю?»