После чего ее унесли бы в постель – спать и приходить в себя.
Фьено секко, вино фреско, пане кальдо, как мы любим говорить. Сухое сено, чтобы спать, холодное вино, чтобы пить, горячий хлеб, чтобы есть. Гарантия помощи. Клятва гостеприимства и защиты, которую все наволанцы воспринимают всерьез. Не слушайте тех, кто утверждает, будто мы жестоки и коварны. Мы знаем, как обращаться с гостем.
Но я был юн и неопытен в подобных тонкостях.
И потому я потащил Челию смотреть палаццо, показал ей три куадра, которые были сердцем нашего дома, каждый – в окружении двухъярусных, а то и трехъярусных галерей с колоннами и разбитыми в центре садами; показал апартаменты отца и апартаменты Ашьи, показал, где спят стражники и слуги, где находятся кухни и бани, привел ее в свою комнату и продемонстрировал шахматы из оникса и мрамора, сделанные в Шеру. Показал ей портреты моей семьи, которая теперь станет ее семьей, рассказал про Дейамо, который был добр и заботился о сиротах, и про Быка, который защищал Наволу. Показал портрет матери, которая умерла много лет назад, и отцовскую библиотеку с книгами и письмами из множества земель. Показал фрески со старыми богами и богинями, и фрески с сюжетами из нашей семейной истории, и много чего еще.
Челия внимательно смотрела и слушала, но не оживала.
Тогда я привел ее на крышу, где были разбиты ночные сады, где мерцали сумеречные цветы и в теплые летние месяцы порхали светящиеся бабочки и мотыльки. Но холодной ранней весной сады были неподвижны, а когда мы посмотрели на город – мимо куполов Каллендры и острой башни Торре-Джустича, где держали преступников, мимо огромного купола катреданто, – то увидели кое-что еще: две башни, пылавшие над городом, словно сигнальные факелы. Защитные башни Спейньисси и семьи Челии. Дело рук моей семьи.
– Прости, – сказал я, покраснев от смущения. – Я не подумал.
Челия пожала плечами, словно это была мелочь, но ее взгляд не отрывался от горящих башен. Я потянул ее за руку, чтобы увести от кошмарного зрелища, но она не сдвинулась с места. Я снова потянул:
– Пожалуйста. Давай уйдем. Я знаю место поприятнее. Тебе станет лучше. Прости меня.
Ее глаза смотрели на горящие башни.
– Пожалуйста.
Она содрогнулась – и подчинилась. Мы пошли прочь, вниз по лестнице и через сады, подальше от этого кошмарного вида, и наконец оказались там, куда мне следовало отвести ее сразу.
В теплой темноте конюшен я засветил фонарь. Мягкие и легкие запахи сена и сладкого навоза окружили нас. Ленивка вышла из теней, настороженно склонив голову, опасаясь ночной тьмы и происходящего на куадра. Приблизилась, неуверенно мотнув хвостом. Она не прыгнула на Челию, но обнюхала ее руку, потерлась о ноги, а потом уселась и уставилась на девушку вопрошающими карими глазами.
– Кто ты? – спросила Челия.
– Это Ленивка, – сказал я. – Ленивка, это Челия. Теперь она моя сестра.
Челия слабо улыбнулась.
– Значит, Ленивка? – Она опустилась на корточки и провела руками по голове и шее Ленивки, почесала за ушами. – Он редко про тебя вспоминает, да?
Ленивка завиляла хвостом и лизнула Челию в щеки. Настороженное лицо смягчилось.
Пенек выглянул из своего стойла.
– А это Пенек, – сказал я.
Я показал Челии корзину со сморщенными яблоками и морковью, которыми можно было угостить Пенька. Упругие губы скользнули по ладони Челии, и ее осунувшееся лицо смягчилось еще больше. Плечи опустились. Напряженное тело расслабилось.
Я приободрился.
Челия ласково улыбалась, пока он губами подбирал угощение с ее ладони.
– А кто такой Пенек?
– Пенек – мой пони. Он из породы дераваши.
– Дераваши очень маленькие, – заметила она.
– Но крепкие, – возразил я. – Отец скрещивает их с другими, со скакунами, ради выносливости.
– Однако Пенек маленький. – Челия скормила ему морковку и зашагала вдоль стойл.
Еще одна лошадь высунула голову.
– А это кто?
– Ветер. В нем есть кровь дераваши.
– Ай. – Глаза Челии сверкнули. – Он великолепен. – Девушка угостила лошадь морковкой. – Думаю, Ветер, я бы хотела на тебе ездить.
– Ветер мой, – возразил я.
Челия подняла глаза:
– Но я думала, ты ездишь на Пеньке?
Я отвернулся, пристыженный, и пробормотал:
– Мне нельзя ездить на Ветре, пока не научусь лучше обращаться с мечом. Аган Хан говорит, что Ветер не станет уважать меня, если я не смогу достойно владеть оружием.
– А. – Я думал, Челия рассмеется, но она серьезно кивнула. – Полагаю, твой человек мудр. Нужно заслужить место в седле, а не получить его просто так.