– Конечно, он так говорит. Так говорят все.
– Все на Крючке – возможно. По крайней мере, сейчас. Но вам, Давико, доступны любые древние книги из библиотеки вашего отца – и это все, что вы знаете?
И он принялся напевно декламировать, словно Гарагаццо:
Он скорчил гримасу и повернулся к Полоносу, который стоял неподалеку, прислонившись к дереву, – гора мускулов и оружия, ревностным солдатским взором следившая за нами в ожидании, когда мы завершим охоту на травы.
– Ай. Полонос, подойди-ка. Ты ведь из Ромильи, верно?
Полонос утвердительно хмыкнул:
– Это моя земля.
– Сразу подумал, что этот выпуклый лоб мне знаком. Что ромильцы говорят о Вирге?
Полонос задумчиво посмотрел на Деллакавалло:
– Мы говорим, что не стоит ее сердить, поскольку ее плетение повсюду вокруг нас.
– А! – Деллакавалло ткнул пальцем в Полоноса. – Думаю, это ближе к мудрости.
– Но разве Гарагаццо не прав? – спросил я, переводя взгляд с Полоноса на Деллакавалло.
Те обменялись понимающим взглядом.
– Прав – для верховного каноника, воспевающего славу Амо в величественном катреданто.
– Значит, он ошибается?
– О нет, Давико. Так вы меня не подловите. Мне хватает ума не спорить со священниками. Скажу лишь, что вам следует больше читать. Читайте много и без разбору. Читайте написанное в разных странах на разных языках. Ваш отец так делает. Он не полагает слово Гарагаццо единственным словом, а Речитацию солнцестояния – единственной историей богов. Есть много историй. Если поищете, найдете немало отсылок к Фирмосу. У вас талант к этому, и вам стоит о нем узнать.
Глава 8
Фирмос.
Философ Соппрос полагал, что мир состоит из двух компонент: Камбиоса и Фирмоса. Камбиос представляет собой то, к чему человек прикасается и на что может повлиять. Камбиос: переменчивый, ненадежный, царство человеческих усилий, водяных колес и кастелло, осей, телег, языков, городов и стали. И конечно же, в случае моей семьи – торговли, займов и нерушимых договорных обязательств Банка Регулаи.
Но Фирмос… Фирмос – это то, что лежит за пределами человеческой власти. Он не просто почва под ногами, как можно подумать, исходя из его названия. Согласно учению Соппроса, Фирмос представляет собой ювелирно раскинутую сеть, которая натягивается и смещается, тащит и дергает, реагируя на каждое существо, каждое растение, каждое время года, каждый порыв ветра, каждую каплю дождя; каждая ее нить соединена со всеми прочими, но эту сеть сплели не пауки, а многочисленные боги.
Соппрос писал на старом языке амонезе ансенс, до того, как Амо изгнал других богов, и был приверженцем старой религии, а потому по концепции Соппроса множество богов присутствовали в Фирмосе – и все они были могущественными. Рядом с Амо, богом Света, был Скуро, бог Невидимых земель с его насекомыми и летучими мышами, и ловкач Калиба с его гаремом из бесчисленных фат. Были Уруло и Урула, близнецы небес и океана: Уруло с его молниями и орлами и Урула, которая ездила верхом на морском коньке и вплетала раковины в волосы; и, конечно же, была их дочь Черулея – Лазурь, – из-за которой они соперничали. Был Арго, выковавший человека в своей кузнице, и Леггус, который написал законы вселенной. А еще были младшие боги и богини, духи и фаты, которые принимали разнообразные обличья – деревьев и дельфинов, кошек и птиц. Черулея оборачивалась дельфином, когда хотела, и часто спасала моряков. Салвия была фатой, состоявшей из древесных теней, она любила дразнить охотников, которые преследовали ее обнаженную фигуру по лесам, пока не падали со скалы. Эростейя была красотой. Гориикс – скоростью. Нубизия грела звезды в складках своего черного небесного плаща. Все эти боги и многие другие сплели танец вселенной – и они же подарили своих лучших созданий и ценнейшие сокровища Вирге, которая соткала Фирмос из их подношений и создала весь мир – рыб в море и животных на суше, горы, и пустыни, и реки, и так далее, и тому подобное, – создала своим умением и любовью.
Однако, согласно Соппросу, с плетением была одна трудность.
Человек.
Человек сопротивлялся плетению богов – и потому выпал. И падал, пока не рухнул в грязь.
Вирга посмотрела вниз на человека, исцарапанного, плачущего и одинокого, и пожалела его. Она велела Скуро дать человеку язык, чтобы тот мог хотя бы беседовать с себе подобными, ведь человек больше не мог ощущать пения паутины, которую она соткала. После чего Вирга позволила ему уйти.