– Но вы когда-нибудь видели фату? – с вызовом спросил Каззетта. – Вы сами?
– Не видел. – Патриномо помолчал. – Однако слона я тоже никогда не видел, но знаю, что слоны существуют.
Я вспомнил драконий глаз на отцовском столе и крывшуюся внутри его силу.
– Что насчет драконов? – спросил я.
– А что насчет них? – резко отозвался Каззетта.
– Они тоже ушли в легенды, но мы знаем, что они существовали, – сказал я. – И знаем, что они обладали великими и необъяснимыми силами.
– Даже после смерти, – согласился Каззетта. – И все же они не боги и не подружки или наложницы богов. Мы находим их глаза. – Он многозначительно посмотрел на меня. – Это не доказательство правдивости мифов и легенд, когда лучшим доказательством является само отсутствие доказательств.
Аган Хан покачал головой:
– В Зуроме есть эфриты и джинны. Почему бы им не жить и здесь? Хотя, быть может, их пугает вода. Эфриты и джинны любят сухие земли, а не мокрые.
– Значит, вам доводилось встречать этих эфритов и джиннов? – спросил Каззетта.
Аган Хан сдвинул брови:
– Мое невезение не столь велико, но…
– Да-да, – нетерпеливо перебил Каззетта. – Мы все слышали истории. Слышали легенды. Слышали о человеке, который знал женщину, у которой был дядя, который видел что-то этакое. Я поверю в фат Калибы или зуромских джиннов, когда кто-нибудь принесет их глаз, который можно положить на стол Девоначи, рядом с символом калларино. Вот тогда я поверю.
Все рассмеялись.
– И все же я верю, – сказал патро Сфона. – Я не могу отмахнуться от них лишь потому, что мне не выпала честь встретиться с ними лично. Ромилья не похожа на земли вокруг Наволы, где каждый дюйм грязи занят, или возделан, или замощен человеком. Когда Амо вознесся и возвысился над другими богами, те бежали в Глубокую Ромилью, чтобы спастись от яростных огней Амо. Их укрыли темные пещеры и прохладные озера, далекие, уединенные места, до которых недели пути. – Он кивнул мне. – В таких местах они могли сбить со следа пылающих гончих Амо, так же, как вы сбили со следа вашего защитника Агана Хана, и потому здесь в большей степени, чем где-либо еще, старые боги живы, и мы их почитаем. В Глубокой Ромилье, истинной Ромилье… Что ж, мы живем на ее краю и даже здесь иногда видим странности, но я знаю людей, которые осмеливаются добывать в Глубокой Ромилье шкуры каменных медведей, мех туманных волков и когти теневых пантер, и они говорят, что там по-прежнему творятся загадочные вещи. Я сам ничего такого не видел, но эти люди не из любителей сельской магии и суеверий. Может, они неграмотны, но… – Он умолк, подбирая слова. – Они чувствуют, понимаете? Чувствуют то, что их окружает. Чувствуют Ромилью так, как, возможно, в некоторой степени почувствовал ее наш молодой Бык с его знанием леса. Как бы то ни было, я в них не сомневаюсь.
– Чи. – Каззетта покачал головой. – Я повидал немало вещей, которые люди считали волшебными, и существ, которых принимали за богов, но, приглядевшись, я видел лишь обман, лживые речи жрецов и суеверия. Меня нельзя убедить. В моих глазах все это – целование амулетов Амо.
– Правда? – спросил Мерио, разливая вино. – Даже в Парди мы знаем: если хочешь, чтобы сыр состарился как надо, отдай немного Калибе, ведь он любит коз и позаботится о том, чтобы с молоком все прошло как надо.
– Сыр? Вы используете сыр в качестве доказательства существования Калибы?
– А что вы имеете против сыра?
Беседа текла дальше, а я погрузился в уныние, жалея, что рядом нет Деллакавалло, который поверил бы мне. Деллакавалло спросил бы, какого размера был отпечаток лапы или ощутил ли я в тот момент Фирмос. А потом я задумался, было ли все правдой или самообманом, и снова пожалел, что вообще заговорил об этом.
Вокруг вино текло рекой, но, хотя я и сидел за столом, казалось, что я очень далеко от этих людей и от этого вечера. Я видел, что отец избегает смотреть на меня, чтобы не выдать разочарования. Видел, как Мерио уплетает абрикосовый джем и пардаго, говоря, что больше в него не влезет, а потом все равно берет добавку. Видел, как Аган Хан становится веселее с каждым выпитым стаканом и показывает, каким образом хурский солдат крепит меч на бедре при помощи куска веревки; и видел Каззетту, следящего за каждым движением каждого слуги, стражника и человека за столом, за каждой очищенной тарелкой, каждым поднятым стаканом, каждым уроненным ножом…