— Блондин, завтра выходим. Это твой первый выход, ты мой опекаемый, плюс стажёр гильдии. Короче не подведи, — после этих слов Аркон ушёл к себе в комнату. Зачем говорил? Нервничает? А Ярослав, наоборот, стал успокаиваться. «В крайнем случае сбегу и попробую пройти один», — решил он.
— Алекс, а где все дети?
Ярослав настолько привык, что дух отвечает сразу, поэтому только улёгшись на кровать понял, что ответа нет.
— Эй, Алекс!
— Да, Блондин, пришлось делать запрос в центральный депозитарий. Дети содержаться в защищённых помещениях под храмом Сета и зданием совета.
— Не понял! А зачем? Им что-то угрожает? Здесь, в анклаве?
— Дети не могут выживать в других местах. Для их выживания построены изолированные помещения с насыщенным содержанием божественной магии. Те, у кого есть дети или они хотят завести их, должны сдавать повышенный детский налог. Остальные — просто налог на детей и храм. Это определённое количество божественной магии. Это можно делать двумя способами. Первый, носить браслет-поглотитель, забирающий вырабатывающую душой божественную магию, второй — это божественные артефакты. Есть само подзаряжающиеся. Они сосут энергию из окружающего пространства. Правда, в городе это происходит плохо, поэтому их выносят за территорию анклава. Чем дальше, тем лучше. Потом такие артефакты сдают в совет, совет снимает энергию и отдаёт артефакты обратно. У каждого жителя анклава и тех анклавов, что подключены к главному депозитарию, есть отдельный рейтинг детского налога. Есть даже подпольный рынок божественной энергии, но только в тех анклавах, что не подключены к духовым депозитариям.
— Почему так?
— Духи следят за соблюдением законности и всплесками божественной энергии.
— Если всё так хорошо в анклавах с депозитариями, почему детей прячут?
— Дети содержаться в защищённых помещениях под храмом Сета и зданием совета.
— Слушай, а ты как считаешь?
— Духи не имеют желаний и мнения.
— Странно. Ты сам мне говорил, что ты гал. Значит, что-то должно от живого тебя в прошлом остаться. Тем более, что ты духом был ещё до войны. Тогда детей тоже прятали или это только после войны?
— Дети содержаться в защищённых помещениях под храмом Сета и зданием совета.
— Подожди! Ты не знаешь?
— Дети содержаться в защищённых помещениях под храмом Сета и зданием совета.
— Ты не помнишь?
— Дети содержаться в защищённых помещениях под храмом Сета и зданием совета.
— Ты не можешь говорить?
— Дети содержаться в защищённых помещениях под храмом Сета и зданием совета.
— Да за долбал. То есть, про детей ты ничего не скажешь? Запрет? Сколько детей под храмом и советом?
— Дети содержаться в защищённых помещениях под храмом Сета и зданием совета.
— Понятно! Скорее всего, запрет. Причём не с самого начала. А может и с начала. Я же не знаю, что там было до войны. Да и про войну не знаю ничего. Вот, кстати: почему она началась? Ну, не верю я в войну по религиозным мотивам. Я бы понял, по экономическим. В тех мирах, где я был, все войны происходили ТОЛЬКО по экономическим мотивам, даже когда защищали демократию или обиженных и угнетённых. Алекс, ты детей видел?
— Дети содержаться в защищённых помещениях под храмом Сета и зданием совета.
— Понятно. Ладно, будем с тобой разбираться после похода. Алекс, разбудить меня на рассвете. Нет, лучше за полчаса до.
— Приказ принят. Подъём в три сорок восемь утра. Спокойной ночи, Блондин.