– Нет, нет, нет! Ты в этом хочешь пойти? Хочешь всех девушек распугать? – закричал Калеб, когда увидел юношу, придирчиво качая головой и рассматривая его дурацкий галстук в горизонтальную полоску.
– Но у меня больше ничего нет, – пробормотал Ричард, неловко переступив с ноги на ногу.
Калеб хмыкнул, подошел к старенькому шкафу возле его кровати и, покопавшись в нем, бросил в Ричарда белоснежную рубашку и черные брюки со стрелками.
– На вот, примерь. Думаю, тебе подойдёт.
Калеб повернул голову к окну, стараясь не смотреть на переодевающегося юношу. Его внимание привлек фонарь, в свете которого летали крохотные светлячки.
– Ну как тебе? – с неуверенностью произнес Ричард, застегивая последнюю пуговицу рубашки. Юноша был худощавого телосложения, и она оказалась ему слегка великовата, но в целом это было почти незаметно.
Калеб вздернул брови, поправив очки, придирчиво осмотрел Ричарда с головы до ног, на его лице возникла широкая улыбка.
– Совсем другое дело. Теперь ты не выглядишь как наивная девственница! Ой! – он театрально прикрыл рот рукой и, звонко смеясь, ринулся прочь из комнаты в коридор.
Глаза Ричарда, и так большие от природы, сделались просто огромными, он возмущенно охнул, сжал ладони в кулаки, на его лице застыло оскорбленное выражение.
– А ну стой, сука! – проорал Ричард и погнался за Калебом.
Они бежали по этажу, издавая столько шума, что недовольные соседи открывали двери, провожая их гневными взглядами, а иногда и крича что-то грубое. Юноши не обращали на это внимания, гоняясь друг за другом по лабиринтам коридора, словно глупые школьники.
– Чертов мажор! – кричал Ричард так громко, что его могли услышать даже в соседнем доме. Он задыхался от долгого бега, в боку горело, но останавливаться юноша не собирался.
– Сладкая школьница! – дразнил его Калеб, хохоча.
Он бросился бежать по ступенькам, направляюсь к выходу из их дома. Перескочив сразу две вместо одной, не удержался, замахал руками, теряя равновесие, но в последний момент ухватился за перила. Это и сыграло Ричарду на руку. Нагнав Калеба, он напрыгнул на него сзади, обхватил руками за шею, прижимая к себе.
– Если не извинишься, вместо прически у тебя на голове будет гнездо! – выдохнул он прямо в ухо друга.
Тот дернулся, продолжая смеяться, схватил Ричарда за руку, попытавшись, впрочем, безуспешно, убрать ее со своей шеи.
– Так мне ещё никто не угрожал. Ты псих!
– Ещё одно слово… – Ричард многозначительно замолчал, сильнее прижимая юношу к себе.
– Я всё понял! Прости, только не трогай волосы, – наигранно жалобным голосом воскликнул Калеб.
– Что ты понял?
– Всё понял!
Ричард выпустил из своей хватки Калеба, краем глаза заметив, как пожилая дама с презрением на них глядя что-то пробормотала и захлопнула дверь своей комнаты, недалеко от которой они стояли.
***
В клуб друзья попали только к десяти часам вечера, когда ночь успела полностью вступить в свою силу, и отчаянная молодежь искала приключений, желая испытать несравнимые ни с чем ощущения эйфории.
Ричард, сам того не осознавая, тоже испытывал чувство возбуждения – ожидание чего-то неизведанного и манящего. Ему казалось, что сейчас он совершит свой самый безбашенный поступок. Ричард слегка нервничал от этого: в голове звучал осуждающий голос матери, убеждающий, что это плохая идея, разве так она воспитывала своего мальчика, чтобы он кутил и развлекался с легкодоступными девушками? По ее мнению Ричард должен был стать образцовым юристом: "Они много зарабатывают, Ричи, милый, и ты сможешь работать у своего дядюшки в конторе, разве это не замечательно?" – мать никогда не одобряла его желание писать: "Все эти писаки не уравновешенные, и плохо заканчивают! Ты помнишь дочь моей знакомой, Мег, она наглоталась таблеток, когда ее вшивый рассказик раскритиковали".
Юноша тряхнул головой, желая отогнать невеселые мысли. Думать о матери и ее советах сейчас ему хотелось меньше всего. Он, в конце концов, впервые собрался повеселиться по-настоящему.
Друзья спустились в полуподвальное душное помещение, являющееся, по словам Калеба, лучшим клубом в районе. Ричарда тут же привлек вниманием высокий разрисованный потолок и огромная сцена, вдоль стен располагались маленькие столики, за которыми сидели парочки, откровенно целуясь, или напивались компании друзей. Воздух здесь был пропитан табачным дымом, запахом спиртного вперемешку с пряным ароматом разгоряченных тел, надушенных духами сверх всякой меры.