Пожилой джентльмен. Тсс! Это не змея, а жрица оракула. Сивилла. Пророчица.
Супруга. Как страшно!
Зу. Рада слышать.
Супруга. Господь с вами! Неужели вам не страшно?
Зу. Нет. Такие зрелища действуют на вас, но не на меня.
Пожилой джентльмен. В таком случае не мешайте им действовать на нас, сударыня. Я глубоко взволнован, а вы портите все впечатление.
Зу. Не спешите волноваться. Вся эта игра на органе и цветная подсветка — только шуточки. Вы дождитесь пифии!..
Супруга посла падает на колени, ища прибежища в молитве.
Дочь (вся дрожа). Неужели нам действительно покажут женщину, прожившую триста лет?
Зу. Чепуха! Вы бы умерли от одного взгляда третичной. Оракулу всего-навсего сто семьдесят, но вам и с ней будет нелегко.
Дочь (жалобно). Ох! (Падает на колени.)
Посол. О-о! Встаньте поближе, папа. Здесь чуточку пострашней, чем я ожидал. Колени преклонить, что ли…
Пожилой джентльмен. Пожалуй, так будет приличнее.
Мужчины опускаются на колени.
Туман в пропасти сгущается, и кажется, что в глубине ее рокочет дальний гром. Оттуда медленно поднимается треножник с восседающей на нем пифией. Она сняла изолирующее покрывало и мантию, в которых разговаривала с Наполеоном, и теперь одеяние ее состоит из куска сероватой, ниспадающей тяжелыми складками ткани. В пифии чувствуется что-то сверхъестественное, и это приводит посетителей в такой ужас, что они повергаются ниц. Контуры ее расплываются и колеблются: они то почти отчетливы, то смутны и неясны. Самое же главное в том, что пифия кажется больше обычного человека: она недостаточно огромна, чтобы перепуганные молящиеся могли определить на глаз ее размеры, но достаточно внушительна, чтобы ошеломить людей жутким сознанием ее сверхъестественности.
Зу. Эй, вы, да встаньте же! Возьмите себя в руки.
Посол и его семья лишь дрожат, давая этим понять, что не могут выполнить приказание. Только пожилому джентльмену удается встать на четвереньки.
Смелей, Папочка! Вы-то ведь не боитесь. Говорите. Вы же знаете: целый день она вас ждать не станет.
Пожилой джентльмен (почтительно поднимаясь). Извините, сударыня, за вполне естественное смятение: я первый раз в жизни беседую с бо… бо… божеством. Посол, мой друг и родственник, совершенно выбит из колеи. Я же, возлагая надежды на вашу снисходительность…
Зу (безжалостно прерывая его). Не возлагайте, иначе провалитесь сквозь нее и свернете себе шею. В отличие от вас она нематериальна.
Пожилой джентльмен. Я выразился метафорически…
Зу. Я вас уже предупреждала, чтобы вы этого не делали. Спрашивайте о том, что вас интересует, да поскорее.
Пожилой джентльмен (наклоняясь и трогая распростертого посла за плечо). Сделайте над собой усилие, Амброз. Вы не можете уехать в Багдад без ответа на свои вопросы.
Посол (вставая на колени). Я готов уехать куда угодно, лишь бы выбраться отсюда живым. Я давно б уж удрал на корабль, да только ноги не держат.
Пожилой джентльмен. Ни в коем случае. Помните: ваше достоинство…
Посол. К черту достоинство! Я умираю от страха. Ради бога, уведите меня.
Пожилой джентльмен (достав флягу с бренди и отвинчивая крышку). Глотните чуть-чуть. Слава богу, она еще почти полная.
Посол (хватает флягу и жадно пьет). Ох, наконец-то полегчало! (Хочет сделать еще глоток, но видит, что фляга пуста, и протягивает ее тестю вверх дном.)
Пожилой джентльмен (принимая флягу). Боже милостивый! Полпинты{222} чистого бренди зараз! (В полной растерянности завинчивает крышку и сует флягу в карман.)
Посол (пошатываясь, встает, вытаскивает из кармана бумажку, говорит громко и самоуверенно). Вставай, Молли! И ты, Этель.
Обе женщины встают с колен.
Вот что я хотел спросить. (Заглядывает в бумажку.) Гм! Начался кризис цивилизации. Мы стоим на распутье. Перед нами Рубикон. Прыгнуть ли нам в воду? Из сивиллиной книги уже вырвана первая страница. Стоит ли ждать, пока будет вырвана последняя? Справа от нас кратер вулкана, слева — пропасть. Один неверный шаг, и мы сорвемся в бездну, увлекая за собой все человечество. (Переводит дух.)