— Тебе не нужно об этом спрашивать, Марисса. Ответ очевиден: да. Если бы я только знал, — соврал он, про себя проклиная тот день, когда все случилось, и того Стефана, который отнял жизнь у этой девочки и не рожденного ребенка.
Во всем виновата дурь. Они почти всегда были под кайфом, каждый день был обязательно окрашен жаждой достать дозу или, если получалось найти деньги на пакетик убийственный травки, болезненной эйфорией. Не нужна была ему Мири и какой-то ребенок, когда в голове стоял плотный туман из вечной жажды и постоянного кайфа; когда мозги были набекрень от всего дерьма, которое он в себя тогда запихивал. Ему было абсолютно все равно, кого трахать в конкретный день: Мири — хорошо, уже знакомая ему девушка; не Мири — тоже неплохо, ноги раздвигают все одинаково. А потом она пришла к нему с новостью о ребенке… И это стало началом конца.
— Мы в этом месяце хотели устроить больше мероприятий, помочь большему количеству ребят. Стефан, я вижу, как они борются за жизнь, как хотят все исправить. Моя душа воспаряет к небесам, когда они благодарят меня за то, что я делаю.
— И я благодарю тебя, Марисса, за открытие фонда помощи малолетним наркоманам имени Мири. Пусть светлая память о ней навсегда останется с нами в твоих добрых делах. Я удвою сумму в этот раз, чтобы на все задумки хватило денег, — произнес он и достал чековую книжку.
Выписав нужную сумму, Стефан почувствовал отвращение к самому себе. Он на протяжении нескольких лет помогал Мариссе материально, тем самым желая искупить свою вину. Но черта с два это помогало. Душа не затыкалась ни на секунду, а только все больше визжала, говоря о том, какой он урод, и что деньги никогда не смоют кровь с его души.
— Держи чек; и всегда обращайся, если что-то понадобится, — дружелюбно сказал Стефан и попытался выдавить из себя нечто наподобие улыбки, но вышел, скорее, усталый оскал. — Я уже, наверное, пойду, дела не терпят.
— Созвонимся, Стефан, — ответила женщина и обняла его, сотрясаясь про себя от плохо контролируемой злости, — надеюсь, что увидимся. И не ссорься с женой, ближе ее у тебя никого нет.
— Постараюсь только радовать Маришу, — невесело улыбнулся Стефан и двинулся к выходу. — До встречи!
Марисса закрыла за ним дверь и скривилась.
— Сейчас твою Маришу обрадую я, подонок, — выплюнула она и спустилась в подвал.
Ее тянуло туда, к пленнице. Если бы не изначальный план, она бы обязательно все переиграла, придушила бы эту милую девушку своими руками. Но ее план был гораздо более изощренным и коварным, он доставит этому прелестному белокурому созданию столько страданий…
— Вы не оставите меня в покое, да? — запинаясь, спросила Марина. Ее лицо было заплакано, а голос сел от постоянных рыданий.
— Почему же, солнышко? Смотри, что у меня есть, — сказала Марисса и показала ей чек, выписанный Стефаном. — Видишь сумму, а подпись своего мужа?
Губы Марины задрожали, и она вновь расплакалась. Голова уже шла кругом, страх забил ноздри, а в ушах громко стучал пульс. Стеша знал эту страшную женщину, еще и деньги ей давал… Но почему? Откуда он мог знать таких людей?!
— И что теперь со мной будет? Вы уже достаточно надо мной поиздевались!
— Ну что ты такое говоришь, моя хорошая. Разве ж я над тобой издевалась? — деланно изумилась женщина. — Поверь мне, ты еще узнаешь об издевательствах, много узнаешь, красавица. Считай, что эти деньги твой муж перевел в фонд мучений своей любимой жены.
— Господи, — простонала Марина, — о чем вы говорите?!
— О путешествии, в которое ты отправишься максимум через две недели, долгий это процесс — организовать все.
— Куда вы собираетесь меня отправить? И зачем? Ведь Стефан дал вам деньги!
— Утомила ты меня, — произнесла Марисса и встала, — пойду наверх, позанимаюсь чем-нибудь. Не скучай, дорогая!
Мучительница ушла, и Марина в голос крикнула о том, как ненавидит ее. Сердце не переставало сжиматься от страха и пугающей перспективы отправиться в какое-то путешествие. В голове образовалась воронка из не кончающегося потока вопросов, которая втягивала в себя все вокруг. Стеша, эта больная женщина, ее жуткие обещания… Что же судьба приготовила ей на этот раз? И хватит ли сил пройти испытания с наименьшими потерями?
***
Стефан, сам не зная почему и зачем, приехал в парк. Дома находиться он не мог, было слишком грустно и одиноко. Да и со стенами он говорил уже достаточно, знал все, что они могут ему сказать. В свои права вступил август, скоро наступит осень. Но в его жизни краски поблекли. Мариша была его солнечным, ярким летом; и цветущей, благоухающей весной; она же олицетворяла для него неспокойную, часто меняющую настроение осень; и даже холодной, неприветливой зимой была она. Эта девушка была просто всем для него.
— Алло, — ответил на звонок Зары он, — я в Штатах. И здесь останусь на какое-то время, работа не позволяет вернуться в Россию. И смысла возвращаться я пока не вижу: теперь везде одинаково пусто и одиноко.
— Детектив что-нибудь разузнал уже?
— Пока нет, хотя мне казалось, что недели должно быть вполне достаточно за те деньги, которые я ему заплатил. Дни идут все так же быстро, не замедляя свой ход, и… мне очень страшно, Зара.
— С Маришей все в порядке, я верю в это. Я опросила почти всех, с кем она имела дело незадолго до пропажи, и опять ничего. Соседи вообще как будто оглохли и ослепли, либо не живут в своих домах. От одной девушки, с которой Марина работала, узнала, что в тот день она отправилась в торговый центр за покупками, поэтому перенесла какую-то не очень важную встречу.
— Но телефон ее остался дома? Неужели забыла? Бизнес-леди никогда не забывают телефоны дома.
— Я тоже думаю, что это странно. Если уж сбегать, то хотя бы со своим телефоном, симку можно было бы, на крайний случай, поменять.
Стефан встал со скамейки и двинулся к машине. Настроение, бывшее и так на грани, стало еще хуже. Природа не восхищала его своим великолепием.
— Зара, извини, звонок на другой линии. Повисишь пять минут?
— Да, конечно.
— Алло, детектив? Наконец-то! Какие новости? — вмиг весь подобрался Стефан.
— Неутешительные… Каллиграфическая экспертиза задержалась, так как старое письмо оказалось настолько старым и трудно читаемым, что сверка почерка заняла больше времени, чем планировалось.
— Каковы результаты? — давил на собеседника Стефан, не желая слушать пространные оправдания.
— Письмо написала ваша жена, своей собственной рукой, не под дулом пистолета. Буквы в точности соответствуют тем, которые можно увидеть в старом письме. Абсолютно никаких отклонений, которые бы свидетельствовали о насильственном написании. Личные вещи также были тщательно проверены, но и там никаких зацепок. Скажу вам больше: такое затишье обычно говорит о том, что все далеко не так тихо и гладко.
— Ясно, — слишком спокойно и невозмутимо ответил Стефан.
— Отчеты о проделанной работе я могу прислать вам на почту?
— Да, я отправлю вам адрес почты сообщением. Спасибо за работу, и надеюсь, что больше не придется обращаться к вам. Ничего личного, думаю, вы понимаете.
Стефан отключился и заодно сбросил звонок ожидающей ответа Зары. Пошли все к черту! Ему не хватит сегодняшнего вечера, чтобы смириться с мыслью о том, что Марина действительно ушла от него. Мужчина ударил по тормозам и свернул в противоположную сторону от дома, нарушая правила дорожного движения. Пора ему навестить бар и содержимое этого, ставшего для него святым, места. В его мире снова замаячил апокалипсис, и на этот раз все было серьезно.
Время течет незаметно, когда под ладонью только и делают, что сменяются стаканы. Стефан даже не пытался посчитать, сколько выпил. Зачем? Мысли никуда из его головы уходить не собирались, поэтому он продолжал пить в надежде, что вырубится на всю ночь, и демоны начнут жрать его уже завтра утром или днем, смотря, когда он проснется от пьяного угара.
— Что тебе надо, мать твою, — несвязно промычал мужчина, скидывая второй звонок от Лизы. — Как ты меня бесишь!