Возникло желание оставить все проблемы на завтра. Забраться обратно в капсулу и переждать до утра. И, скорее всего, это и было бы верным решением, если бы не одно «но». Возможно кому-то из его группы нужна срочная помощь. И ведь ещё неизвестно куда упал «Вестник» и сколько времени уйдёт на его поиски.
«Нет. Надо идти»
Но, едва он отошёл от капсулы на два шага, им овладели новые – до того чуждые чувства. Он ясно ощутил их. Два совершенно не похожих, но каким-то образом возникших в один момент. Ной не знал даже как они называются, но в тот момент это было не столь важно, потому что они захватили всё его сознание. Пробрали до костей и стали неотъемлемой частью его восприятия ещё очень на долгое время. Они казались противоположными и одновременно чем-то схожими. Первым чувством оказалась эйфория на почве первооткрывателя. Он вдруг отчётливо понял, что, скорее всего, до него на эту землю не ступали как минимум двести лет. Что всё, что он увидит – забыто, покрыто пылью веков, оставлено человечеством задолго до его рождения. И это не могло не повлиять на восприятие. И, возможно, если бы его действиями управляло только это чувство – он бы отправился на поиски «Вестника» и своей группы… но было и второе чувство – страх перед неизведанным. Страх сгинуть в этой ночи. В полно одиночестве. Забытым и никому не нужным. Он вдруг побоялся даже не смерти, а того, что никто не увидит её. Никого не будет рядом, когда он оступится и полетит в пропасть. И это пугало настолько, что взяло вверх над первым чувством.
«Если я пойду сейчас, то, скорее всего, могу умереть сам. А значит точно никому не помогу» - решил он, сняв рюкзак и аккуратно убрав его в багажный отсек. В этот момент он вспомнил ещё одну не мало важную вещь.
«Точно. Всё же транслируется. А значит минимум половина Австралии наблюдает за тем, что я делаю»
Забравшись в капсулу, он долго лежал неподвижно. Наивно пологая, что сможет уснуть, Ной сильно ошибался. Всю ночь в голову лезли картинки из прошлого, возможные события из будущего и мысли о сыне и жене. В какой-то момент ему стало так тоскливо, так жалко самого себя и других членов экспедиции, что он едва не заплакал. На это повлияли мысли, граничащие с мечтами – о том, что совсем скоро прилетит спасательный отряд и заберёт их домой. За эти два дня он успел соскучиться по Австралии. По Даниелю, по Дженнифер… Как они там? Он не знал. Он теперь ничего не знал. Даже собственные шансы на выживание.
Когда ожидание стало невыносимым, а мысли настолько переполнили его «Я», что начали рваться наружу, Ной включил запись звука.
- Меня зовут Ной Коллар. Сейчас я нахожусь в спасательной капсуле корабля «Вестник». Этот корабль был разработан специально для… - он запнулся, подбирая слова. - …для нашего путешествия. Для экспедиции. Два дня потребовалось на то, чтобы долететь до участка земли, раньше принадлежащей стране Индия. Я многое слышал об этой стране от наставника. Мне кажется, что будь он моложе – полетел бы вместо меня. Замечательный человек и хороший тренер… Так вот. Веся эта экспедиция была задумана как некий эксперимент. Сможем ли мы выжить? Теперь даже смешно вспоминать об этом. – В эту секунду мужчина попытался улыбнуться и изобразить смешок, но он вышел сдавленным. Как будто ему не хватало кислорода. – Я представлял себе немного иначе. Поставим палатки. Разместим в них аппаратуру. Будем жить в корабле и изучать камушки, цветы и жучков, если таковые ещё не передохли. Я не сильно во всём этом разбираюсь… Вышло же то, что вышло. Я всегда знал, что жизнь любит преподносить сюрпризы. Вы ведь знаете это? Вы ведь слышите меня? – Он замолчал, словно пытался расслышать ответ. Но его не было. И не будет. Об этом он тоже прекрасно знал, но не хотел в это верить. Он даже не мог точно знать – смотрит ли его сейчас весь мир или он говорит в пустоту. – А знаете. Это ведь было ещё и красиво. Не смотря на чудовищность ситуации – я надолго запомню этот вид. Гигантские воронки, пожирающие всё на своём пути. Отец любил говорить, что жизнь прекрасна на столько, что есть вещи, которые поражают. Настолько поражают, что ты готов увидеть их и умереть. Без сожаления.
Прежде чем на него вновь нахлынули эмоции – Ной выключил запись и закрыл глаза. Теперь не важно что и кому он говорит. Не важно даже то, о чём он думает, ведь не известно сколько ему осталось. Кислород в робокостюме не ограничен, так как может очищать внешний воздух, но что касается еды и тем более воды? Ведь не смотря на пониженную радиацию – пить из местных водоёмов означает верную смерть. С едой дела обстоят и того хуже.