В октябре 1933 года Троцкий заявил, что мирных путей в борьбе со Сталиным не осталось: «Заставить бюрократов передать власть в руки пролетарского авангарда можно только силой».… «Толчок к революционному движению советских рабочих дадут, вероятно, внешние события». Какие события? В связи с тем, что в 1933 году власть в Германии захватили нацисты, ответ очевиден — новая война СССР с Германией. В 1934 году зафиксирован разговор Бухарина и Радека, Радек сообщил, что установлены контакты с Гитлером и теперь главная надежда на смену власти в СССР возлагается «на поражение СССР в войне с Германией и Японией». Предлагалось отдать Германии Украину, Японии — Дальний Восток, а Сталина с его соратниками судить, как «виновников поражения». Связи троцкистов с абвером облегчались тем, что Канарис в Первую мировую войну возглавлял германскую военную разведку в США и, видимо, хорошо знал о Троцком и его связях.
Когда началась война в Испании, Рейх и троцкисты отлично отработали в связке. Троцкисты вербовали и отправляли в Испанию отряды добровольцев, провозгласив тамошние события началом новой «мировой революции». Они фактически контролировали Каталонию, где верховодила Всемирная объединенная рабочая партия (ВОРП), испанское подразделение IV Интернационала. А «левая» пресса, социалистическая, коммунистическая, демократическая раскручивала «тему», объявив Испанию «передовым бастионом» борьбы с фашистами. И выходило, что борьбу с фашистами ведут троцкисты, а не СССР, возникала опасность перехода значительной части международного коммунистического движения на сторону Троцкого и его покровителей.
От разведки военным советником решено было отправить заместителя Берзина Эйтингона. Наум Исаакович все же добился перевода его из УССБ госбезопасности в военную разведку, согласовав назначение на место руководителя своего заместителя. Эйтингон взял в свою команду десяток лучших оперативников, в основном из западных военных округов.
От Главполитупра направили меня, пятерых сотрудников моего отдела инспекции разведки, троих из отдела агитации и массовых кампаний и двоих из отдела культуры и пропаганды.
Маршрут нашей переброски был довольно замысловат: сушей через Францию (по железной дороге через Варшаву, Берлин, Париж) и морем до Картахены. Мы разбились на пары. Со мной отправился Эйтингон. По легенде он был новым представителем советского торгпредства в Париже, а я его сыном. Для полноты легенды с нами была еще женщина, Наталья Кормухина играла роль жены и матери. По прибытии в Париж, Кормухина должна на неделю-другую влиться в коллектив торгпредства, а мы последовать дальше уже с другими документами, с немецкими паспортами.
По моей инициативе при разведке Генштаба создали секретный отдел, к работе в котором привлекли лучших сотрудников Гознака и троих фальшивомонетчиков, осужденных советским судом и согласившихся на сотрудничество за сносные условия содержания. В отделе освоили подделку не только документов разного уровня различных государств, но и печатали фунты стерлингов, марки и франки. Валюта нашей нищей стране была нужна просто позарез. И часть фунтов передавалась наркомату торговли.
Фальшивые документы, которые выдали в этом отделе, были ничем не отличимы от настоящих. Помимо немецких, у нас был комплект паспортов Швейцарии и Франции. Наш поезд шел до Берлина.
В Варшаве в наше купе подсел подтянутый сухощавый немецкий майор — Добрый день! — по-немецки поприветствовал наш новый сосед. — Вы поляки?
— Нет, мы из Советского Союза. По делам Торгпредства мы направляемся в Париж. Это мои жена Наташа и сын Степан. Иван Свиридов к вашим услугам!