Но большая часть класса на слова комсорга не обратила никакого внимания. Наоборот, то и дело то одна, то другая девочка подходили ко мне и интересовались какими-либо проблемами. Даже Светка Ильина снизошла со своего Олимпа, чтобы спросить меня о какой то мелочи. А за всем за этим с моей парты ревнивым взором наблюдала Аня Богданова. Похоже, после вчерашнего провожания она считала, что уже все сделано, и я принадлежу ей душой и сердцем.
Да, теперь я на деле понял, что значит выражение альфа самец. В школе, когда еще не определены социальные приоритеты, лучшая половина человечества инстинктивно выбирает себе пару не по тому, кто принесет больше бабла, а по тому, кто сможет защитить тебя и твоих детей. И естественно парень, который смог поколотить хулигана, находится на одном из первых мест.
Во время уроков, я изо всех сил старался не отсвечивать, но получалось это крайне плохо. Два раза за этот день меня вызывали к доске, и как я не старался отвечать, как обычный мальчишка, но моя манера изложения материала отработанная многими годами учебы и работы все равно давала себя знать. Учителя смотрели на меня удивленно и заинтересовано. А учительница физики Галина Петровна, по-видимому, выдала их общее мнение, когда после моего ответа сказала:
– Сережа Андреев у нас как-то неожиданно повзрослел.
На это замечание обычной реакции в классе почему-то не было, и вместо смеха царило озадаченное молчание.
После последнего урока, когда все побежали к дверям, в них, приперев, их спиной, стояла Осипова.
– Я ведь сказала, что после уроков будет комсомольское собрание, всем сесть обратно!– Закричала она.
Когда все, кто со смехом, кто с недовольным бурчанием уселись за парты, Осипова подошла к доске и начала:
– Сегодня у нас на повестке дня два вопроса, первый это проведение субботника двадцать второго апреля в честь дня рождения Владимира Ильича Ленина, и второй вопрос это безобразное поведение комсомольца Андреева. По первому вопросу нам все расскажет Владик Семенов.
Наш красавец гордо встал и прошел к столу, по дороге мотнув головой, чтобы откинуть челку со лба. При виде этого у меня пролетела мысль, не увидит ли нашего Владика Андрей Миронов, перед тем, как играть роль в фильме «Бриллиантовая рука».
– Товарищи, – начал он, заглядывая в бумажку.– Наша партия во главе с генеральным секретарем ЦК КПСС Никитой Сергеевичем Хрущевым неустанно заботится о подрастающем поколении, и мы, как члены ВЛКСМ, обязаны делом отвечать на заботу партии и правительства. Поэтому двадцать второго апреля мы все, как один обязаны выйти на всесоюзный коммунистический субботник и как весь советский народ хорошо на нем поработать. А сейчас я расскажу, кто и что будет конкретно делать.
Слушая его, я вспоминал, уже через год Владик Семенов станет комсоргом школы, и после окончания школы поступит на истфак нашего университета и уже через год он будет комсоргом курса, На втором курсе он женился на дочке первого секретаря обкома партии и закончив истфак начал работать уже обкоме ВЛКСМ. Еще через пару лет, он был уже инструктором в обкоме партии, где и продолжалась его успешная карьера вплоть до перестройки. И тогда вдруг оказалось, что не было более последовательного борца с коммунизмом, чем Владислав Семенов, который почти положил жизнь в борьбе за демократию. По телевизору даже показали, как он демонстративно сжигает свой партийный билет, при этом что-то крича про жестокий сталинский режим. Короче были они с Борькой Ельциным два сапога пара.
– Андреев! Ты что не слышишь? Я к тебе обращаюсь! Возмущенный возглас Семенова отвлек меня от моих воспоминаний.
– Ну что, слушаешь? Мы решили, что вы с Богдановой в субботник займетесь уборкой и мытьем класса, мне почему-то кажется, что вы не откажетесь от такого предложения.– Закончил он с ухмылкой.
Я с трудом сдержался от желания забить эту ухмылку ему в зубы и только хотел высказать свое возмущение по этому вопросу, как вдруг увидел счастливое лицо Ани, и мое желание высказаться сошло на нет. Закончив выдавать назначения Семенов сел на свое место.
– А теперь мы должны обсудить поступок Андреева, который, как известно, зверски избил нашего бывшего одноклассника Федю Сорокина. –Сообщила Осипова.– Кто хочет выступить?
В классе наступила тишина, ни один из парней, которые испытали на себя тяжесть Сорокинских кулаков, не хотели говорить ничего в его защиту, а девочки, которые еще помнили его грязные высказывания и сплошные маты, тоже не спешили осуждать меня. Тут раздался голос Вадика Петрова:
– Да хватит тебе Наташка выделываться, правильно Сережка ему настучал, тот давно в репу просил. Все засмеялись, а Наташка покраснела и надулась.
– Все, харэ, пошли домой, собрание закончилось!– Раздались голоса и все ринулись к дверям.
И вот прошло несколько дней, за которые, я успел завоевать репутацию зубрилы и отличника и уже никто не удивлялся моим ответам, да и меня почти перестали спрашивать на уроках. Я по-прежнему каждый день провожал Аню до дома, но в гости, как она ни приглашала, не заходил. Мне казалось, что ее бабушка, как Шерлок Холмс, видит меня насквозь.
Девятнадцатого апреля, как бы мне не хотелось, пришлось шлепать на субботник. Когда пришел к школе, почти все уже собрались, слышался смех, шутки. Наша классная руководитель вместе с Осиповой, надрываясь, выкрикивали фамилии учеников и задания. Вот дошла очередь и до нас
– Андреев и Богданова, вперед на мытье класса, чтобы все парты были отскоблены от грязных ругательств.– Выдала Осипова. Все покатились со смеху, из задних рядов донесся неразборчиво чей-то голос,
– Да мы завтра новые напишем, места много будет.
– Ну, что Аня двинули.– Сказал я. и мы бодро направились в школу, зайдя к техничке и отстояв небольшую очередь из таких же мойщиков, мы получили пакет соды , два ведра, швабры и тряпки, и направились в класс. Придя в класс, быстро покидали все орудия производства в угол, Аня надела рабочий халат, который принесла из дома, а я, буркнув ей:
– Отвернись.
Быстро переоделся в тренировочный костюм, на ее замечание, что мог бы и дома одеться, сказал:
– А что потом на эту грязь чистое одевать?
Схватив пакет , я пробежал вдоль всех трех рядов парт, щедро посыпая их содой, Аня шла за мной и мокрой тряпкой размазывала эту соду по парте.
Затем я предложил ей, оттереть один ряд парт, а сам взялся за два. Надо сказать, что с этим делом мы справились довольно быстро, где-то через полтора часа, парты были отмыты, для того, чтобы уже на следующей неделе наши художники написали на них новые росписи.
Посидев немного, я быстро сбегал на первый этаж и принес два ведра воды. В это время многие уже освободились и начали заглядывать к нам интересуясь, что мы делаем, не целуемся ли, например. Поэтому, подняв на бок все парты, я закрыл дверь на швабру.
На Анин вопрос зачем, я это сделал, и теперь будут еще больше нас доставать подколками. Я сказал:
– Ну, и наплевать.
Взяв в руки тряпки, мы с двух сторон начали намывать пол, и так увлеклись работой, что когда крепко треснулись лбами, сначала не поняли, что случилось. Я сидел на заднице и помотав головой, посмотрел на Аню, та тоже сидела в такой же позе. Ее халатик вместе с юбкой задрался почти до живота, и я видел ее стройные ноги, обтянутые простыми чулками, кончавшимися в верхней трети бедра, и белые полотняные трусики под поясом с резинками для чулок.
Увидев, куда направлен мой взгляд, она покраснела до корней волос и резко одернула юбку. Но крышу у меня уже снесло. Усевшись рядом с ней я положил руку ей на ногу и начал гладить ее, поднимаясь все выше, когда моя ладонь перешла после чулка на ее прохладную кожу, она вздрогнула, а я повел руку выше на трусики, и начал целовать ее неумелые губы. Она смотрела на меня расширенными глазами, в которых было почти не видно радужки и хрипло шептала: