Тигран машинально принял из ее рук набросок, думая только о том, чтобы сдержаться и не вспылить, скользнул по нему холодным взглядом... всмотрелся повнимательнее... уронил листок на стол и, сжав пальцами виски, уставился на него. Девушка напряженно наблюдала за ним. Наконец он оторвался от созерцания наброска и вперил отяжелевший взгляд в Одиль.
- У кого ты это украла? – гневно проговорил он сквозь стиснутые зубы.
- Ну знаешь! – впервые оскорбилась она.
- Отвечай! Девчонка твоего возраста не может сама придумать такое... такое лаконичное, гармоничное, монументальное и чисто архитектурное решение. С таким знанием дела и с такой легкостью. Для этого нужен могучий талант и соответствующая профессиональная подготовка. Чтобы вот так – небрежно, играючи – сделать эскиз, ты должна была бы знать столько, сколько знать ну никак не можешь... даже если ты гений.
- Нехорошо, Фауст. Так нечестно, - укоризненно проговорила она. – Я очень старалась найти самое лучшее решение проекта, которое мучило тебя несколько месяцев, мне так хотелось помочь тебе. А ты набрасываешься на меня, обижаешь. Это твоя благодарность?
- Я с семнадцати лет занимаюсь проектированием. Проштудировал тонны литературы, но мне, признаюсь честно, не под силу такое. Ты можешь это понять?
Девушка вздохнула глубоко и радостно:
- Значит, тебе понравилось. Я так счастлива!
- Нет, она определенно решила свести меня с ума! – Он попытался изменить тон, заговорив с ней, как с ребенком или душевнобольной, мягко и вкрадчиво: - Расскажи мне... Одиль, где ты это взяла, где подсмотрела. За границей? В чьей-нибудь мастерской? Может у тебя папа или дядя архитектор?
- Ладно. Ты прав, - нехотя откликнулась девушка. – Конечно же это придумала не я. Просто у меня хорошая зрительная память и я неплохо рисую... Рисовала. Когда-то. Очень-очень давно... - Ее мысли умчались в одной ей ведомое прошлое. Но, заставив себя вернуться, она закончила: - Я долго искала.Там было много других проектов. Но мне особенно понравился этот.
- Где? Где там? – настойчиво допрашивал Тигран.
- Есть такое место... или пространство, не знаю, где собраны все идеи и открытия – настоящие, прошлые и будущие. Ты не беспокойся, ни такого здания, ни такого проекта пока что в природе не существует. Не исключено, что я подсмотрела твой собственный будущий проект в его реализованном виде.
- Да как же ты могла его увидеть, если он, по твоим же утверждениям, «будущий»?! – простонал Тигран, хватаясь за голову в бессильном стремлении что-либо понять.
- Считай, что это случилось со мной во сне. Ведь так бывает, правда, когда о чем-нибудь очень долго и настойчиво думаешь?
- Ты хочешь сказать, что «очень долго и настойчиво» думала о моем проекте?
Она лишь неопределенно пожала плечом.
- Сумасшедшая... Ты просто сумасшедшая. Рехнуться с тобой можно! – Он нервно рассмеялся.
- Вот и славно. Получится двое сумасшедших. Я рада, что мои старания не пропали даром. Ведь я действительно очень старалась, честное слово... А теперь мне пора.
- Куда!?. – непроизвольно вырвалось у него. Он осекся. – А говорила, сбежала из дома.
- Я этого не говорила.
- Да, да... – Он тер виски, тщетно пытаясь привести себя в чувство. – Я провожу тебя, таинственная незнакомка по имени Одиль.
- Не надо. – Решительно поднявшись, она направилась к выходу.
- Понимаю. Ты исчезнешь, испаришься, едва скроешься за дверью.
Она бросила на него быстрый, тревожный взгляд.
- Не боишься одна? Уже стемнело.
- Темноты не существует. Темнота – обман твоего и моего зрения, скрывающий дивный свет.
Они стояли друг против друга на лестничной площадке в ожидании лифта.
- А почему ты окрестила меня Фаустом? Разве я продал душу дьяволу?
- Ты прав. Это имя больше подошло бы мне. Но, к сожалению, оно мужское. – Девушка задумчиво усмехнулась. – Дьявол... Сатана... геенна огненная – все это выдумки беспомощного в своем неведении человека. Прощай!
Она вошла в лифт и, не взглянув на Тиграна, нажала на кнопку. Старый обшарпанный лифт с металлическим лязгом захлопнулся, как капкан, и начал медленно падать, дребезжа и вибрируя.
- Да куда же ты, черт тебя побери!? – донесся досадливый возглас сверху. – Как тебя найти?
Девушка не ответила и с ликующим сердцем растворилась в ночи.
ГЛАВА 2
Но стоило ей оказаться на улице, и счастливая улыбка, игравшая на ее губах, растаяла. Хотя темные пустынные улицы устраивали девушку куда больше, чем заполненные людьми, в ее взгляде появилась растерянность. Она огляделась по сторонам, пытаясь принять решение, в каком направлении ей лучше пойти, и, помедлив, побрела наугад, выбирая затененные от фонарей участки.
Громады домов зазывно и насмешливо смотрели на нее сотнями по-волчьи светящихся в ночи глаз. Там, в их оранжево-желтом уюте, гнездились люди, семьями, парами. Они вместе ужинали, пили чай, делились событиями минувшего дня, готовились к дню следующему. Удобно расположившись в мягких креслах, читали книжки, газеты, смотрели телевизор. Ссорились, мирились, любили друг друга. Кто-то сейчас сидел в кинозале или в театре, кто-то отплясывал на дискотеке. Иные глотали таблетки на больничной койке, мечтая поскорее вернуться домой. Рожденные творить, создавали свой собственный мир в тиши кабинетов и мастерских. Женщины рожали детей, нянчили их, кормили грудью, наслаждаясь великим счастьем материнства. Жизнь, коварная и бесчестная, спряталась от нее за квадратами чужих окон, отгородилась бетонно-каменными стенами, оставив ее одну на безлюдной, неприветливой улице. Одну во всей Вселенной.
Вдалеке послышались мужские голоса. Выходит, не одна она бродит в ночи. Почувствовав опасность, девушка бросилась к ближайшему подъезду, но он оказался заперт. Прижавшись спиной к холодной стене, она затаилась в густой тени подворотни. Голоса неотвратимо приближались. Трое громко спорящих, явно подвыпивших парней прошли мимо. Выждав немного, девушка покинула свое укрытие и собралась продолжить путь. Но тут один из парней оглянулся, заметил одинокую девичью фигуру и, тыча в нее пальцем, заорал:
- Братцы-охотники! Глядите-ка, дикая козочка!
- Эй, красотка! – присоединился другой. – Ты, часом, не ночная бабочка?
Поспешно свернув в ближайший в переулок, девушка прибавила шагу. Сердце ее гулко и тревожно колотилось.
- Стой, когда с тобой разговаривают соловьи-разбойники! –За окриком последовал молодецкий заливчатый посвист.
Тот, что первым заметил «дикую козочку», видя что она ускользает, принялся подначивать дружков:
- Ату ее, охотнички! Ату!
Все трое пустились за ней вдогонку. Топот бегущих ног быстро нарастал. И по мере их приближения растерянность и испуг на лице девушки уступали место жесткой и спокойной уверенности. Понимая, что укрыться от преследователей негде, она остановилась и обернулась, чтобы не принять опасность спиной. Добежав до нее, парни рассредоточились полукругом, отрезая ей путь к отступлению. Один из них – белобрысый, здоровенный детина с втянутой в плечи маленькой головой, растопырив лапищи, пошел на нее:
- Ну иди сюда, моя козочка, - хрипло ворковал он: - Иди, побалуемся. Гули-гули-гули...
Его дружки плотоядно и хамски загоготали, уже не сомневаясь, что добыча у них в руках.
Слегка наклонив вперед голову, девушка исподлобья смотрела на белобрысого. Это был тяжелый, застывший взгляд. Детина уже готов был сгрести ее в охапку, но промахнулся, проскочил мимо и с размаху врезался в фонарный столб, крепко обхватив его. Воя от боли в разбитом носу, он силился разнять руки и не мог.
- Держи крепче! - строгим голосом наказала девушка, пряча улыбку. – До утра держать будешь.
Его дружки, не сообразив еще, что происходит, бросились к заблудшей «козочке», и оба во всю длину растянулись у ее ног.