— Я знаю. — боль была столь невыносимой, что плевать я хотел на его “чуть-чуть”!
С трудом вынув пробку, я принялся заливать себе в рот данную массу. На вкус было противно, но это мнилось на фоне того, что уже на половине выпитой бутылки, я заметил, что голова вовсе перестала болеть. Решив, что это действие временное, выпил ещё половину. И только я захотел отдать пустую бутылку старику, как заметил его ошалелый взгляд. Глаза выпучились до размера стального щита, а руки дрожали так, что на пол вывалилась маленькая пипетка, которую судя по всему он всё это время держал в руках.
— Это что? — Я по немногу начал догадываться, для чего она была нужна, но признавать этого точно не хотелось.
— П-п-п… — Единственное, что смог выдавить из себя старик. Сглотнув слюну, он продолжил:
— Это п-п-пипетка… З-зачем вы всё в-выпили? — Единственное, что я разобрал из его слов. — Этим ступни мажут… Вы же теперь этот… трезвый человек, навсегда! Его нельзя было пить, вы же сказали, что знаете! Конечно, есть вариант, что не все виды алкоголя теперь под запретом, но… — Он немного сбавил тон и задумчивым взглядом посмотрел в небо.
— И что теперь? — Я никак не мог поверить в то, что отныне никогда не смогу напиться, а вкус вина перестанет быть сладок. Лучше вступить в ряды этих неотесанных ангелочков, нежели… перестать напиваться.
Недослушав возмущения старика, я побежал прочь. На душе было очень тяжело, словно я что-то не сделал. Возможно это зелье дорогое, а я всё выпил… нет, это меня не беспокоит.
В столь сложной ситуации, единственное, что пришло мне в голову — это проверить гипотезу старика. Зайдя в бар “Дряхлая тремя”, я заказал выпивки на всю золотую монету.
Бар был наполнен “грязным хохотом” и визгом бедных и, как казалось, беззащитных официанток. Вполне обыденная ситуация для большинства таких заведений. Что в маленьком городке, и что в большом — всё одинаково.
Барменом представился небольшой сутулый мужичок, одетый в белую, но серую от пота рубашку, и чёрные рваные портянки.
— Хэй, все виды выпивки, пожалуйста. — золотая монета звонко упала на стол, наворачивая круги.. Заметив её, бармен ещё несколько секунд смотрел на неё, как на какое-то чудо света, или же на очень красивую девушку в открытом наряде.
Опомнившись, он схватил её, случайно ударив по столу с такой силой, что половина пьяных и неуклюжих гуливанов обернулись и с интересом стали пялится в нашу сторону. К счастью, бармен не придал этому никакого значения, а лишь шепнул мне на ухо “Секунду, скоро всё принесут”. Зайдя за угол и хлопнув дверью, пропал минут на десять.
После нескольких минут ожидания, я стал накручивать себя мыслью, что бармен сбежал с моей монетой. “Вот же чёрт! Только попробуй не придти через… пятнадцать секунд!”. Как и ожидалось, спустя пятнадцать и даже двадцать секунд, горизон угла был чист. Идея зайти в эту дверь появилась также неожиданно, как и звук отперевшейся двери. Из-за угла вышла стройная восемнадцатилетняя на вид девушка в белом платье и двумя большими подносами, наполненными кружками разного алкоголя.
Подойдя к столику и положив подносы на стол, она сказала:
— Рада тебя видеть, Беремир. С тобой всё в порядке, где ты ночевал? — Её тонкий голос показался столь знакомым, что невольно я стал перебирать все события последней ночи. Голова вновь загудела, так и не выдав ничего интересного, лишь обрывки воспоминаний сегодняшнего утра. Молчать было плохой идеей, поэтому воспользуюсь своим коронным приёмом:
— Слушай, всё, что было между нами — это ошибка. Я уважаю тебя и твоего отца вместе с братом, и заранее извиняюсь за это. — Я с надеждой посмотрел ей в глаза, который явно передавали чувство удивления и непонимания одновременно, а затем и на злобу.
Замахнувшись, она влепила мне подщёченну с таким звоном, что люди из соседних домов вздрогнули от испуга.
— За что?! Я же извинился! — И вот теперь мы подошли к двум тропинкам; одна ведёт на путь повторных извинений, а другая на недельное искание причин.
— В чувства тебя олуха привадила! Ты ничего не помнишь? — Она тяжело выдохнула и продолжила, — Вчера вечером после заката, я как обычно возвращалась домой переулками, (Там короче дорога, и причём куда бы ты ни шёл. За несколько недель проживания в этом городе, уяснить это было не столь уж и сложной задачей. Строение города было до жути странным и непохожим на другие. Главные людские дороги шли словно змеёй и порой казалось, что пройдя переулками до банка, ты бы прошёл 10 метров , а идя по главной улице в тоже место, ты бы прошёл несколько километров резкими изгибами) и ко мне опять стали приставать пьяные мужчины в рваных портках. Раньше я без особых проблем от них отбивалась несессером, но в этот раз они видимо были настроены серьёзно. И именно в этот момент появился ты, шатавшийся хуже этих придурков, и спокойно прошёл мимо нас, пожелав мне “счастливой брачной ночи!”. Ошалевшая толпа засмеялась, как не в себя и стала распускать руки. Мне ничего не оставалось, как начать звать на помощь, хоть это было и бесполезно. Сам знаешь, в нашем городке тебе никто не поможет за просто так, уж тем более девушке. Каждый заботится только о том, как выжить самому. Видимо услышав крик, ты обернулся и увидел происходящее, и вместо помощи пялился на меня ещё несколько минут, пока они… — Она немного замялась, но тут же с пущей силой продолжила, — Наконец-то решившись подойти, побив все лестницы в округе плечами. Потом ты достал из-за пазухи золотую монету и протянул гуливанам. До сих пор не понимаю, зачем ты это сделал.