Люди шли мимо него вдоль асфальтового тротуара, и никто на него не смотрел. Часть серой массы. Один из многих.
Мужчина с длинными волосами.
Ездили по шоссе машины, где-то жужжала газонокосилка. Встречное двухэтажное здание было обставлено лесами, и по ним то и дело шныряли рабочие.
Внезапно сверху раздался какой-то крик. Райт замер, и посмотрел в небо, совсем не из благодарности. На него летел… кирпич. Белый, крупный кирпич, который на фоне облаков казался серым. Молодой человек отступил на шаг назад, раздался грохот. Кирпич приземлился на асфальт, и раскололся надвое. Врач поднял брови. Однако ни страха, ни ужаса, ни даже… радости не ощущал. Просто повезло. Или нет.
- Мужик, ты как?! – Послышалось сверху от строителей. – Не зацепило?! Ума не приложу, откуда он взялся!
- Осторожнее. Вы могли кого-нибудь убить. – Отчего-то, он не говорил «меня».
- Все хорошо? Скорую не вызвать? – Бородатый рабочий сочувственно смотрел с лесов вниз, и пытался понять, в порядке ли прохожий, или нет.
- Нет нужды, все нормально. – Молодой человек перешагнул кирпич, и медленно пошел вперед. – Спасибо.
Впереди показался знакомый силуэт городской больницы. Совершенно равнодушно мужчина предъявлял на входе пропуск, пропуская мимо ушей многочисленные приветствия типа: «здравствуйте, доктор Хоффман!». Или: «доктор Хоффман, доброе утро! Сегодня свежо, да?».
Свежо, ну и что?
Словно робот, он поднялся к себе на этаж. Вошел в кабинет. Снял плащ, и надел белый халат. Как скоро наступит вечер? Почему он так хотел, чтобы солнце село? Райт не знал. Просто хотел, и все тут. Хотел ночи. Чтобы снаружи было так же темно, как у него внутри.
* * *
Смеркалось.
В темном, довольно гулком баре, за стойкой сидели две женщины. Золотистое дерево пропиталось алкогольными испарениями, белые гирлянды свисали со стен… и иногда бармен косился на двух странных посетительниц. Несмотря на то, что выпили они одно и то же количество этанола, одна из них была пьяна в стельку, а другая как будто и не пила вовсе.
- С тех пор, как Эмириды не стало, я не стригла волосы. Смысл в этом пропал.
- Хелен, это ненормально, они к старости у тебя будут вообще… ну… ты понимаешь… они уже у тебя, вон, до попы… - Женщина вытерла губы и икнула. Минуту назад она смеялась, запиналась, махала руками и требовала еще выпивки. Рядом с ней, однако, сидела вполне спокойная клиентка. В черных очках, сквозь которых не было видно ни глаз, ни даже их очертаний. Несмотря на то, что в баре итак было темно.
- Я пока не готова, Шарлот. Может потом, однажды.
- Это глупо, держаться за прошлое…
- Глупо два года делать вид, что ты проигрываешь зарплату в карты и что у тебя нет денег оплатить долг. А потом отдавать натурой. Думаешь, его это привлекает? Так вот если бы привлекло, вы бы уже встречались. – Хелен глотнула виски из стакана.
- Я люблю его, тебе не понять.
- Ну почему сразу не понять, я все понимаю. – Она вздохнула, и закинула белесые волосы за спину.
Она все понимала. Любовь, иногда, заставляла делать странные вещи. Даже такие унизительные.
* * *
Хоффман сидел в мягком, бежевом кресле и читал газету. В квартире было, как обычно, тихо и тепло. Дорогая мебель из темного дерева радовала глаз, как и его любимые, полосатые обои. Кремовые шторы со странным рисунком покачивались из стороны в сторону под порывами сквозняка, но молодой мужчина не мерз. В свои тридцать три года он выглядел лет на восемь моложе, казалось, он застыл в том возрасте, в котором закончил университет. Во всяком случае, внешне, однако предпочитал не думать об этом. Длинные темные волосы спускались с плеч, лежали на тонком шерстяном свитере, надетым на горячее, жилистое тело. Они даже касались черных джинсов, когда он, сгорбившись, сидел над книгой, или над любым другим чтивом.
На кухне на плите что-то шкварчало. Аппетита у мужчины не было, но во избежание проблем он все-таки решил поесть. И, как оказалось, очень вовремя: в ту же минуту он услышал вопль молодой жены: