- Нет, просто однажды тебя увидела, и чуть не ослепла. Левому глазу больше досталось.
- У тебя еще есть силы шутить, я рад. – Райт улыбнулся, что-то черканул у себя в блокноте, а потом снова перевел взгляд на пациентку. – Что у тебя с головой? В смысле… где болит? Как часто, как сильно? Что чувствуешь, когда она болит?
- Боль, гений.
- Черт, я безумно по тебе скучал. – Мужчина немного откинулся и засмеялся. – А если серьезно?
- Серьезно. Меня тошнит, кружится голова. Болит впереди. Все время одно место. – Она склонила голову в бок. Пусть диагностирует, может потом это пригодиться.
- Видишь, слышишь, чувствуешь что-нибудь необычное, когда болит?
- Не-а. – Хелен отвела глаза.
- Ну врешь же. Зачем? Мигрень – это не очень приятно. Если ее не лечить, может стать хуже. – Хоффман глубоко вздохнул. – Глупо не ходить в больницу из-за своих страхов. Что такого я могу сделать, чего ты так боишься? Думаешь, руку тебе отрежу? Палец?
- Ну мало ли. Может, вырежешь мне то полушарие мозга, которое очень не хочет с тобой жить. Оно же лишнее. А тебя, насколько я помню, молчаливый, униженный фрукт без самообеспечения полностью устраивает. – Девушка ухмыльнулась, довольно вызывающе глядя на врача, но тот и бровью не повел.
- Так, все, стоп. Хватит острот. Днем к тебе придут делать уколы, и пожалуйста… постарайся не плакать. – Райт отвратительно улыбнулся, медленно встал и вышел из помещения.
Не стал отрицать. Фрукт без самообеспечения его действительно устраивал.
«Ничего не изменилось» - думала про себя Идл. Она только не понимала, стал он еще более отвратительным, или же ни капли не изменился. Вроде даже не постарел, на что Хелен в глубине душе злилась, и даже завидовала. Не пострашнел, хотя хотелось, чтобы да.
Этот диалог не был приятным для нее. Но, как ни странно, не был неприятным. Девушка отчаянно думала, что делать, и мысли одна за одной сменяли друг друга. Быть может, если она будет вести себя прямо противоположно поведению, к которому Райт привык, вероятно он, наконец, отстанет. Потеряет интерес, разочаруется. Решит, что за столько лет Идл изменилась, стала другим человеком. Во всяком случае, попробовать стоило. Не то что бы Хелен полностью перестала его бояться, но столкновение со страхом определенно пошло на пользу. По крайней мере, можно было удостовериться, что у него нет клыков и когтей, а у нее теперь панических атак. Все хорошо.
Просто мужик в белом халате, который мнит о себе больше, чем стоило бы. Просто человек. Неужели оттолкнуть его… прямо так сложно?
Человек же.
Не монстр.
Вроде как…
Хоффман быстро шел по светлым больничным коридорам, что-то записывая у себя в бумагах, совершенно спокойный, в слегка приподнятом настроении. Слегка? Может, не слегка. Он продолжал здороваться с врачами и посетителями, даже с теми, с кем не считал нужным говорить вообще, отчего люди думали, что у него сегодня день рождения. Ну, или умер самый неприятный родственник.
Или он правда сошел с ума. Медсестры, видя новый виток дружелюбия, все сильнее укреплялись в этой догадке.
В голове у него была каша, какой не было с самого его появления на свет. Он сверлил глазами пустую медицинскую карту своей любимой пациентки, и сердце то сжималось, то расслаблялось, то сжималось вновь. Ему хотелось вернуться в палату и напомнить ей, как нужно разговаривать со старшими. И уж тем более с врачом, хотя возможности такой не представлялось: Джудит пришла на работу. Сконфуженный, но все еще довольный Райт свернул с коридора и зашел в уборную, где все еще пахло утренней хлоркой, но за то не было ни единого человека. Тихо прикрыв за собой дверь в одной из кабинок, мужчина резко и мрачно выдохнул, а затем расстегнул ширинку, и извлек из штанов плотный эрегированный член.
Едва коснувшись его руками, врач немного поморщился, а затем ухмыльнулся, и взялся за орган всей ладонью. Он был немного влажный, рука легко скользила по коже, сильно упираясь большим пальцем в ствол. Хоффман вновь резко выдохнул, закинул голову к кафельному потолку и попытался расслабиться. В голове крутились вздохи, стоны, объятия его старой знакомой, которая теперь, по счастливой случайности находится всего в нескольких десятках метров от него. Те самые, светлые волосы. Какая разница, что не короткие? Это же Её волосы. Запах. Она так же недоверчиво, враждебно смотрела, так же поднимала бровь. Не сон, не имитация, не фантазия. Та самая… форма ногтей. К собственному ужасу Райт помнил даже это. Помнил, и смаковал эти воспоминания. Тот самый нелепый, неловкий вид.