Глава 1. Утро воспоминаний
- Молчишь?
Плечо девушки нервно дернулось. Взгляд медленно опустился вниз, как бы наблюдая за чем-то, что плавно скользило в плотном, полном напряжения окружающем пространстве.
- Ты всегда молчишь. Тебе просто нечего сказать, ведь ты живешь эмоциями.
Последовал глубокий, полный тоски выдох. Грудь чуть дрожала, покорно опускаясь и следуя за выходящим из легких воздухом.
Глаза начинало неприятно щипать: девушка чувствовала – еще мгновение и не только грудь, но все тело, каждая клеточка будет предана резким, порывистым движениям самого отчаянного, одинокого рыдания.
- Он не для тебя. Понимаешь?
Девушка резко сжала глаза. Сдвинутые тонкие брови создавали несколько неровных морщинок, которые рисовали изящную веточку над тонкой спинкой маленького приподнятого носика. Она посмотрела прямо…
Раздался мелодичный перелив дверного звонка.
- Ни слова больше.
В зеркальном отражении на нее смотрели самые прекрасные серые глаза – взгляд не был пустым, за вуалью радужки, которая от луча солнца, проходящего через зеркала, казалась серебристой, будто скрывалась познанная истина.
Фигурка в зеркале пошевелилась:
- Какая же я все-таки…
Звонок настойчиво позвал во второй раз.
- Иду, иду.
Послышался стук в дверь.
Девушка открыла дверь.
- Каля, привет! У тебя все в порядке?
Девушка обняла тонкие плечи, и ароматные пушистые волосы коснулись ее лица.
- Конечно, дорогая. А что?
- Каля, Каля! Кто же держит подругу по двадцать минут у дверей!
- Двадцать минут? – брови девушки легко приподнялись в наивном изумлении, - Очень странно. Мне казалось, я задержалась не больше пары минут…
Калерия задумалась.
«Это все он, это все он…». Мысли словно стайка воробьев то и дело возвращались к ней вновь и вновь. Взъерошенные, глупые, быстрые и докучливые, они не давали ни на минуту очистить сознание от того, что было уже позади.
Или не было?
Что теперь будет? Что будет с ней? А с ним…?
Она бы все отдала за то, чтобы вернуть назад… Нет, не все. Один шаг. То одно неверное движение, которое перечеркнуло долгий и упорный труд, заложенный в эти отношения.
В голове начали один за другим появляться фрагменты. Стремительно, без жалости уничтожая любую возможность существовать здесь и сейчас.
***
Ослепительный белый свет. Солнечные лучи падают на темные блестящие волосы, туго собранные в уже растрепавшийся ветром хвост.
Еще рано, и людей почти нет.
Парк, отходящий ото сна, только-только начинает все полнее дышать. Издали послышался хриплый скрип качели. Справа, где-то в самом конце убегающей вглубь парка тропинки звонко лаяла собака. Высокие стволы сосен отливали зеленым пушистым нарядом, покорно вынося настойчивый, кажется, который никогда не будет прекращенным, стук клюва молодого дятла. Даже в столь ранний час птица с каким-то особым воодушевлением стремилась достать из-под коры лакомство.
- Спасибо, что пришла. Я не думал, что все произойдет так быстро. Правда.
На высокого голубоглазого блондина снизу посмотрели серые, умные глаза.
- Ты знаешь, что я не могла поступить иначе. И ты знаешь причину. Теперь меня беспокоит только один вопрос – надолго?
- Не знаю, - ответил он, легко приподняв голову и посмотрев в небо, которое, казалось, приобретало все более насыщенный голубой цвет, - Я тебе сообщу немного позднее.
- Я буду ждать, - серые глаза стали грустными.
- Эм… Я хотел тебе сказать еще кое-что. Знаешь… Хм. Как бы лучше сказать… Ты не переживай за меня. И не жди.
- Почему? Но…
- Я думаю, что тебе так будет легче, - нарочно или действительно участливо заметил он.
Она смотрела на него глазами, полными тоски, и не понимала.
Она его не понимала. Она очень хотела понять, она много думала и много страдала - от того, что думает. Думает о нем. И снова о нем. И еще раз – о нем. И на ночь – как она может о нем не вспомнить?
Она не понимала: не понимала причины, не понимала проблемы – она не видела их. Или… не хотела видеть?