Иван снова хмыкнул.
- Ммм, да у нас амнезия. Как удобно. И как раздевалась передо мной и трахнуть себя предлагала, тоже не помнишь?
Олеся ошарашенно смотрела на парня, не веря ушам своим.
- Мразь! – наконец выдавила она из себя. – И ты…
- Неет, - перебил ее Иван, - какой кайф трахать пьяную бабу? Я решил дождаться утра. И да, я давно тебя хочу, ты это знаешь. И я задолбался ждать…- последние слова он почти прорычал, потянувшись к ее губам.
Олеся резко отвернулась, не дав себя поцеловать. Тогда парень с жадностью набросился на ее тело. Иван буквально терзал нежную кожу девушки жалящими поцелуями, оставляя на ней багровые метки. Добравшись до груди, он слегка отстранился и оглядел ее всю потемневшим взглядом, а затем с глухим стоном набросился на маленькие заостренные соски, до боли сминая их губами…
Неизвестно, сколько бы еще продолжалось это безумие, если бы в какой- то миг до Ивана не дошло, что тело девушки под ним как- то странно обмякло. Олеся уже не сопротивлялась и не пыталась вырваться. Она вообще больше НИКАК не реагировала на его прикосновения. Парень, тяжело дыша, медленно поднял голову и посмотрел на девушку. Олеся уставилась в одну точку стеклянным взглядом, а из ее глаз бесконечным потоком лились слезы…
Никогда еще Иван не чувствовал себя таким куском дерьма. Он резко отстранился от девушки и со всей дури шарахнул кулаком о стену.
- Твою мать… Олесь, прости меня. – сдавленно произнес он. – Я не хотел…я не думал…
Парень вскочил с кровати и, подхватив свою одежду, вылетел из спальни. Через пару минут хлопнула входная дверь.
***
Урод, урод, урод…
Он с остервенением лупил несчастную «грушу», как- будто именно она сейчас была средоточием вселенского зла. Безмолвный снаряд мотался из стороны в сторону, как бы издеваясь над парнем, и заводя его еще больше…
Тринадцать лет назад, в этот спортклуб Ивана привел отец. И надо сказать- вовремя. Парнишка был трудным ребенком. Дерзил учителям, не вылезал из драк, частенько пропускал уроки. Поняв, что на сына больше не действуют его увещевания и наказания, Бельский- старший принял на тот момент для себя единственно верное решение- отдать отпрыска в спортивную секцию, на бокс. Андрей рассудил так- лучше уж пусть пацан на тренировках пар выпускает, в спарринге с достойным противником, чем молотит по подворотням кого попало, да еще и сам огребает за это.
Тренер, к которому попал Иван был довольно известной личностью в городе. Сколько вот таких же «трудных» у него перебывало- не счесть. Кого-то из пацанов отмазывал от ментов, за некоторых лично поручался, а кому- то и путевку в жизнь выписывал, помогая найти себя. Благодарности Михалыч (к нему обращались только так) ни от кого не ждал, да и не принимал. Не имея своих детей, к ребятам из секции он относился, как к родным, переживая вместе с ними их удачи и неудачи. Тем более, что чаще всего к нему попадали дети из неблагополучных семей. И Михалыч был им и за папу, и за маму.
Андрей Бельский сразу же попросил Михалыча особо не церемониться с сыном, несмотря на то, что Иван рос совсем в другой среде, нежели те самые пацаны, которых зачастую приводили в секцию. Наоборот, Бельский хотел, чтобы сын своими глазами увидел ту самую изнанку жизни, с которой тот никогда не сталкивался, живя с рождения в любви и достатке…
Да, давненько он не заглядывал сюда. Нет, Михалыч не обижался. Рано или поздно его «птенцы» улетали из гнезда, и все реже и реже навещали его, старика. Сегодня же, увидев, в каком состоянии заявился в зал его бывший воспитанник, старый тренер лишь молча кивнул ему и деликатно отошел в сторону, понимая, что парня сейчас лучше не трогать.
Спустя час, Михалыч наконец решил вмешаться. Он подошел к Ивану и положил ему руку на плечо.
- Все, хватит, Вань. Пойдем- ка перекурим.
Он привел парня в тренерскую. Поставил греться чайник и выложил на стол нехитрую снедь.
- Ты хоть ел сегодня? – участливо поинтересовался тренер.
Иван мотнул головой.
- Ешь. – Михалыч пододвинул к нему тарелку с бутербродами и налил чаю.
Иван молча взял один бутерброд и, не чувствуя вкуса, сжевал его, сделав пару глотков чая из кружки.
- Ну и как, полегчало? – хмуро спросил Михалыч, имея в виду вовсе не еду.
Парень медленно покачал головой.
- Расскажешь?
Иван сглотнул и, прикрыв веки, помассировал пальцами виски.
- Я обидел очень дорогого мне человека, – глухо произнес он. – Вряд ли она простит меня после такого.