- Боюсь, что только посмотрела на него издали.
- В какое время, по - твоему, Бонни должна была вернуться домой?
- Никаких мыслей на этот счет не было. Иногда она оставалась на пляже с друзьями на всю ночь.
- Что ты делала потом?
- Вошла в дом, переоделась и пошла к Луизе на вечеринку.
- Почему не позвала полицию?
Я несколько засомневался. Прошлым вечером она утащила меня в свой частный морг около десяти тридцати. Утащила ли? Или только рассказала о теле? Я не смог вспомнить, видел ли тело на самом деле.
- Пит, я не смогла. Знаю, что должна, но не смогла себя заставить.
И тут я вспомнил. Она пыталась вызвать полицию, а я прошлым вечером трупа не видел. Мы дошли до дорожки, ведущей в гараж, и она рассказала мне о нем. Я ответил, что есть только один путь - вызвать полицию. Она пошла в дом, потом вернулась. Эту тему мы уже больше не обсуждали, а она не сказала мне, вызвала полицию или нет. Я был очень пьян, и для меня было большим облегчением так просто выкрутиться из этого дела.
Кэрол вышла из туалетной комнаты, причесываясь на ходу.
- Бонни весь день была дома? - спросил я.
- Нет, она рано ушла на пляж.
- А может она возвращалась домой незаметно, чтобы ты об этом не знала?
- Уверена, нет.
Она очень тщательно надевала чулки, оборачиваясь назад и осматривая ноги сверху вниз. Потом опустила юбку, провела по ней обеими руками, чтобы разгладить, и нервно взбила волосы.
- Как я выгляжу? - спросила она.
- Ослепительно. Возможно, ты самая прекрасная женщина, какую я когда-либо видел так близко. Так что же ты собираешься говорить копам? спросил я.
Она резко села и сделала страдальческое лицо.
- О, Боже...
- Давай без паники. Надо выработать линию поведения... Попытаемся представить дело так, будто до сегодняшнего дня ты вообще не видела тела.
- Но я...
- Подожди. Предположим, ты приехала домой откуда-то, спешишь и оставляешь машину возле гаража. Голова забита своими мыслями, ты ничего не замечаешь вокруг и быстро бежишь домой переодеться, чтобы отправиться на вечеринку. Можно даже допустить, что ты вовсе не видела трупа.
- Но машина ведь в гараже...
- Ты её только что поставила в гараж и тут увидела все остальное.
- Нет, Пит, это не сработает.
- Да, это, конечно, не люкс, но ничего другого у нас нет.
Она непроизвольно коснулась моей руки.
- Ты хочешь именно так?
Я кивнул.
- Ох, я влипну на первом же пустяке.
Ее рука скользнула в мою ладонь. Рука была теплой и чуть дрожала.
- Давай работать дальше, - сказал я. - Ты можешь хотя бы одну минуту следовать моему плану?
- Конечно.
- Давай сначала посмотрим, что удалось сделать с комнатой Бонни.
Мы прошли туда, горничная как раз заканчивала уборку. Комната была аккуратно прибрана, как и у Кэрол. Плакатов не было.
- Выглядит великолепно, - признал я.
Горничная вышла. Я огляделся. Было видно, что это - комната юной леди. Но из этого факта больше уже ничего не следовало. Главное было избавиться от тех плакатов.
- Почему? - услышал я голос Кэрол. - Почему? Почему?
- Для жертвы, заколотой ножом, оказаться припрятанной в гараже по соседству с таким домом - дело необычное, но в принципе возможное. В конце концов, гараж пустой, дома никого. Если они не найдут какой-нибудь объяснимой связи между трупом и тобой или твоими домочадцами, то наверняка будут считать тебя невинным свидетелем.
Воцарилась тишина, а я продолжал соваться во все углы, выискивая что-нибудь подозрительное. Я исследовал содержимое мусорной корзинки, красно-золотистой, обтянутой атласом, когда Кэрол совершенно спокойно спросила:
- Что ты хочешь сказать, Пит?
В корзине был разный мусор, характерный для женщин: несколько комочков темно-каштановых волос, смятая пачка из-под надушенных прокладок от фирмы "I. Magnin Cо"., клочок салфетки со следами губной помады. Я копался в мусоре, заставляя Кэрол ждать ответа, а мои пальцы крутили пару кусочков картона с хорошо знакомым чувством к ним.
- Я должен просить у тебя прощения?
- Ты к чему-то меня подводишь?
Я спрятал картонки в ладони и выпрямился. Потом сунул руки в карманы. В тот момент единственной причиной, по которой я не хотел, чтобы Кэрол увидела, что я нашел, было то, что на неё и так свалилось достаточно.
- Я как раз хотел узнать, как давно ты стала опекуншей Бонни.
- Года три назад.
- Тогда скажи, ты действительно хорошо знаешь Бонни?
- Я была самым близким к её матери человеком, когда Бонни была ребенком.
- Я не имел в виду чего-нибудь предосудительного. Я только хочу представить себе образ жизни Бонни; где она проводит время?
Кэрол замялась.
- Я предоставляю ей максимально возможную свободу, - сказала она. - В основном она прекрасная, порядочная девушка.
Кэрол снова замялась.
- В основном, - кивнул я. - И все же?
- Ну, хорошо, в пятнадцать лет она попала в неприятную историю со взрослым мальчиком. Если говорить прямо, она забеременела. В том, что она так залетела, нет ничего удивительного: она кочевала из одного воспитательного дома в другой.
- Так ты взяла её под свое крылышко именно в это время?
- Да. Я была заинтересована в личных льготах для матерей-одиночек. Я встретилась с Бонни и она, да, именно она перешла под мое крылышко. Мы договорились, что когда родится ребенок, мы его усыновим, а я официально удочерила Бонни.
- Бонни не сохранила ребенка?
- Нет. Я была очень раздосадована, но это был её выбор и я предоставила его ей.
- Ты была замужем в это время?
- Нет. Я была замужем несколько месяцев, когда мне не было и двадцати. Это был горький опыт. Возможно, он и помог мне понять Бонни.
- Хорошо. Но вернемся к тому, как Бонни проводит время.
Неожиданно с подъездной дорожки донесся грохот.
- Мирный день у себя дома, - проворчала Кэрол.
Я вышел на лестничную площадку и посмотрел в боковое окно. Сильно побитый грузовик, выехав, несомненно, задним ходом на дорожку, проехал вплотную к открытому гаражу и теперь праздно красовался возле него. Мой угол зрения не позволял увидеть весь грузовик или кого-нибудь из водителей, тем не менее я заметил, что на нем номера, выданные в Бажи, Калифорния, Мехико.
Кэрол смотрела вниз с площадки лестницы.
- Что это? - спросила она.
- Неизвестно. Стой там, - сказал я.
Я вышел черным ходом и опять зашагал к гаражу.
Из грузовика как раз спускался водитель. С другой стороны, в хвосте, был ещё кто-то, открывающий двери, но все, что я смог увидеть, это край огромного сомбреро и пара огромных ботинок. Я ещё раз посмотрел на водителя и в моем скальпе стало покалывать. Он походил на какого-нибудь мексиканец из Голливуда в роли
Главаря банды юнцов. Но у меня создалось впечатление, что он вполне реален. На нем поверх рубашки была надета черная кожаная куртка. Узкое и очень смуглое лицо пересекал от уха до левого угла рта безобразный шрам, искривляющий губы. Он двигался такой развинченной, ленивой походкой, вращая бедрами, которая по мнению молодых бездельников придает им значительность, однако, должен заметить, что у него в избытке было крепких мышц. Под напускной разболтанностью угадывалась резкая, как удар хлыста, сила.
Он сунул руки в карманы узких голубых джинсов, продефилировал к левому переднему крылу и, облокотившись на него, взглянул на меня.
- Что происходит? - спросил я.
Он пожал плечами.
- No hablo ingle's, - ответил он.
Ну вот, ещё и об этом надо думать. Я попытался вспомнить крохи испанского, преподававшегося в колледже, но он только таращил на меня глаза. Из-за хвоста грузовика вышел напарник. Это был толстый парень с одним из тех счастливых круглых лиц и курчавыми черными волосами, свисавшими на лоб из-под сомбреро. Он кивнул мне, посмеиваясь.