— Не бойся у него подарки, — успокоила средняя марионетка.
Механический паук вновь скрылся за паутиной и появился с крупным как апельсин коконом. Он ловко подцепил его к задним лапкам и плавно спустился к Варе, используя свою тонкую серебристую нить. Девочка с опаской приняла подарки.
— Сюрприз внутри, — подсказала средняя кукла.
Под белой пленкой кокона оказалось два нефритовых браслета, в каждом из которых вращалось двадцать похожих на планеты бусин.
— Один браслет для тебя, — сообщила маленькая марионетка.
— Второй для твоих демонов, — продолжила средняя, и браслеты очутились на запястьях Вари.
— Каких еще демонов! — запротестовала Варя.
— Удачи! — громом попрощалась гигантская кукла.
Механический паук впился девочке в руку и впрыснул обжигающий холодом яд. Ее тело стало сжиматься так, будто стягивалось прозрачной пленкой. Озноб быстро перерос в сильный жар. Варя стала уменьшаться. Упавший с ее плеч халат образовал желтые труднопроходимые горы. А тоненькая серебряная цепочка превратилась в толстую неподъемную цепь. Несмотря на то, что девочка стала меньше собственного кулона, подаренные браслеты уменьшились вместе с ней.
Она оказалась на краю своего голубого тапка, который теперь больше походил на катер. Железный паук стоял рядом. На деле он оказался самоходной каретой с восьмью длинными механическими лапками. Ее дверь открылась автоматически, издав звук натягивающихся пружин при заводе часового механизма. Внутри загорелся лиловый свет.
— Нам пора — послышался странный металлический голос.
Варя пыталась понять, что с ней происходит, но никаких соображений не было. Офис, где только что стаяла девочка, теперь походил на исполинскую ванную.
— Я нашла свой кулон, — заговорил кто-то Вариным голосом.
Тень наползла на девочку. Рука великанши потянулось за украшением. Она взяла цепочку и насколько могла тихо обратилась к Вари.
— Не хочешь превратиться в куклу, отдай один браслет пауку, когда встретишь первого пьяницу следуй за ним, он единственный трезвомыслящий, больше никому не верь, и помни, от твоего решения будут зависеть целые миры.
Варя ни чего не помнила, но свое лицо узнала. Великанша была ее гигантской копией. Она подмигнула и, сделав злобную гримасу, неожиданно ударила по полу цепочкой. За оглушительным грохотом раздалась не менее оглушительная ругань.
— Ты еще здесь? А ну пошла вон, тварь!
Варя сообразила, что гнев двойника был скорее рассчитан на публику, однако это не помешало ей испугаться настолько, чтобы не раздумывая, прыгнуть в механического паука. Дверь тут же закрылась, и самоходная карета скрылась в рукаве лежащего на полу халата. В салоне оказалось довольно просторно. Он был оббит приятным темно-красным бархатом и располагал двумя круглыми окнами, между которых стояло черное велюровое кресло.
— Не беспокойся, ты тут в самой безопасной безопасности, — раздался металлический голос.
— В безопасности!? — опешила Варя. — Ты меня только что укусил!
— Прости, я должен был сделать то, что сделал, — оправдывался паук.
Говорящая карета на паучьих лапках и живые куклы, даже не смотря на вычеркнутую память, казались Вари нелогичными. Более того, она даже не понимала принцип по которому все это могло существовать, а потому была уверена, что находится в глубоком сне. Пытаясь это проверить, Варя сильно придавила мочку правого уха и тут же почувствовала боль, которая оказалось вполне реальной. "Даже если это и сон, биться головой в нем явно не стоит", подумала она и поняла, что сидит абсолютно голой. Это стало очередной неприятностью на ее памяти, которая впрочем только из неприятностей и состояла. Ощущение дискомфорта в конце концов взяло верх над остальными чувствами и Варя начала изучать салон дабы найти хоть что-то, чем можно было бы прикрыться, однако ни каких штор или чехлов она в карете не увидела, зато обратила внимание на бархатную обшивку. Проведя чистым с маленькой щербинкой ногтем по стыку между потолком и задней стенкой, она заметила, что ткань в салоне местами чуть-чуть отслаивается. Недолго думая, Варя поддела обшивку еще сильнее и после, когда стало возможным ухватить ее двумя пальцами, резко потянула ткань. Та с треском поддалась и, обнажая светлые полированные доски, большим куском поползла вниз.