— Это не ваша кабина, — поправил ее мужской голос.
— Вот скажи мне, чего ты такой нудный, а? — въедливо спросила Ова и выключила микрофон.
Главный отсек располагался на втором этаже. По сути это была еще одна состыкованная гондола, к которой крепился громадный купол. Из ее маленьких незнающих стекла окошек с декоративной суровостью выглядывали стволы замерших на веки пушек. Их изъеденные ржавой шагренью колеса намертво приросли к коротким похожим на лесенку рельсам, превратив орудия в бесполезные лежачие на боку вазоны. Между ними по дощатой пропитанной темной смолой дорожке осторожно шли едва различимые силуэты Эла и Вари.
В верхнем отсеке дул ледяной сквозняк, всюду пахло дегтем, и громко шумел двигатель. Варя быстро растерла свои ладони и прислонила их к замерзшим ушам.
— Как же здесь холодно! — пожаловалась она.
— В кабине должно быть теплее, — попытался успокоить Эл.
Впереди открылась узкая железная дверца, из которой, пригнувшись, выглянул высокий мужчина.
— Можно немного быстрее? Меня просили пустить вас, а не холод, — поторопил он.
— Не просила, а приказала, — раздался голос матушки Овы.
Кабина пилота больше походила на небольшую уютную квартиру. Там была компактная кухня, множество закрытых подвесных полок, две мягкие двухъярусные койки и санузел. Выглядело все аккуратным и даже каким-то нарочито состаренным. Если бы Варя не потеряла память, она решила бы, что это вполне себе современный декупаж. Особенно ее поразила устроенная в потолке система навигации. Там вращались большие шестерни и массивная компасная стрелка. Вокруг завораживающего приспособления торчали мутные колбообразные лампочки с едва виднеющимися спиральками, но свет шел не от них. Он лился сквозь панораму из ряда граненых окон, которые снаружи предавали аэростату вид оскалившегося гиганта.
Варя с неприлично открытым ртом опустила голову и посмотрела вперед. В носовой части кабины располагалась сложная приборная панель, которую поровну разделяла легкая балконная дверь.
С левой стороны панели, на кресле как на троне сидела матушка Ова. Рядом с ней стоял микрофон и бамбуковая кружка с едва заметной вытянутой струйкой пара.
— Паршиво выглядишь, — сказала Ова.
— Я старался, — грустно отшутился Эл.
— Я не про тебя, я про эту девку.
Поняв юмор, капитан широко улыбнулся. Его впалые щеки, будто отлипли от десен и немного скруглили лицо. При этом серо-синие губы натянулись как жгут, обнажив и без того выпирающие зубы.
Варя подумала, что они похожи на панорамное окно аэростата.
— А ты, Элнд выглядишь еще хуже, хоть до сих пор и живой, но если живой, значит девка и правда не морф, иначе от тебя не осталось бы и костей. Этой ночью была полная луна, — заключила Ова.
Глава 14
Эланд и Варя сидели на вычурно резных стульях за восьмиугольным винтажным столиком. Сходу даже трудно было поверить, что такая красота находится в старом обшарпанном дирижабле. Столовая экипажа скорей походила на крохотное старинное кафе, за окнами которого лениво плавали всклоченные облака почти такие же, как взбитые сливки у Вари в чаше.
В главном отсеке отсутствовали перегородки так, что находясь в столовой, можно было видеть всю носовую часть, рубку управления, и матушку Ову. Она сидела, свесив ноги с вращающегося ротангового кресла, и периодически посматривала на единственных гостей в бинокль.
— У меня две новости, — сообщила она, переключив микрофон в режим вещания экипажу. — Первая: завтрак и перелет здесь платные.
— В этом никто не сомневался, — отозвался Эл, пролив отвар трясущимися от озноба руками.
— Святая мать! Эланд, мне больно на тебя смотреть! — сказала Ова и повернула бинокль противоположной стороной, чтобы хоть как-то отдалить чужие страдания.
— Поверьте, быть мной еще больнее, — ответил Эланд и отхлебнул из чаши.
— А какая вторая новость? — поинтересовалась Варя.
— Мы разворачиваемся и летим обратно. Никакой высадки не будет, — ошарашила Ова.
Едва не захлебнувшись горячим отваром, Эл чуть было не выплеснул все наружу. Он приложил немало усилий, чтобы сделать глоток, словно у него во рту оказался соленый песок, а не жидкость.
— Не удивляйтесь, я все очень хорошо придумала, — гордо сказала матушка, хрипя в медную ложку приборного микрофона. — Если бы девка оказалась морфом, то она непременно убила бы тебя этой ночью. Как я уже говорила, сегодня была полная луна, а это значит, что морфы не могут себя контролировать.
— Могут или нет, это еще никем не доказано! — встрял тощий капитан дирижабля.