— Это большая сумма, — предупредил Эл.
— Матушка Ова мало бы не запросила, — не удивилась Варя.
Эл достал дюжину серебряных монет и выложил их на стол.
Старуха по-детски соскочила с пилотного кресла и тут же очутилась возле Эланда.
— Деньги хоть настоящие? — с подозрением спросила Ова и принялась пересчитывать монеты, одновременно проверяя их на подлинность.
Сильно выпирающий кадык капитана дернулся как заевший затвор несмазанного ружья. Он ощутимо слышно сглотнул, и Варе показалось, что его кожа натянулась еще больше.
— Что ты на чужие деньги вылупился? — сделала замечание Ова. — Тебе же государство платит.
— Так мало ведь платит, — оправдывался капитан, широко открыв и без того выпученные глаза.
— А мне вот вообще не платит, — сказала Ова и жадно сгребла со стола все монеты.
Передний карман ее платья заметно отвис, отчего матушка стала похожа на кенгуру.
— Глаза прищурь, не то выпадут, — фыркнула на капитана Ова.
Капитан остолбенел от наглости.
— Мы не приземлимся пока я не получу свою долю, — огрызнулся он и демонстративно сложил руки на плоской груди.
— Да как вы задрали! — не выдержала Варя.
Она сунула руку в свою сумочку и, схватив первые попавшиеся монеты, бросила их на стол. Вместе с четырьмя серебряными кругляшами на него упал и черный, словно отрезанный у самой тени палец.
Варя содрогнулась, вспомнив ночной кошмар.
— Это еще что за дерьмо? — удивилась Ова.
Она нагнулась, чтобы как следует разглядеть палец, но он быстро растворился в воздухе.
— Это мои деньги, — сказал капитан и подобрал монеты.
— Тут на столе была штука, похожая на собачье дерьмо, — объяснила Ова. — И оно только что исчезло!
Матушка посмотрела на обоих мужчин, но те лишь молча переглянулись. После чего Варя сделала вывод, что кроме нее и Овы этот палец никто не видел.
— Наверное, просто тень, — сказала Варя.
Ова сделала вид, что согласилась, но сомнения продолжали мелькать в ее бегающем взгляде.
— Ладно, червь с ним с этим дерьмом. Разворачивай флаг, будем просить посадку у морфов, — скомандовала матушка капитану. — Вы тоже не сидите, давайте все на балкон.
Серым развалинам не было конца и края. Город, где выжили одни чудовища, словно раз за разом переживал войны и землетрясения. Глубокие трещины вдоль руин тянулись до самого горизонта, исчезая в покровах выжженного леса.
Так Варя представляла закрытый город. Она стояла на балконе и боялась посмотреть вниз, боялась увидеть ад, куда ей неизбежно суждено попасть.
Набравшись смелости, девочка сделала глубокий вдох и наклонила голову.
— Мама дорогая! — воскликнула Варя, застыв от удивления.
— Правильно говорить «Святая мать»! — поправила Ова. — И не богохульствуй мне тут на ухо.
Варя не верила своим глазам. Город пестрил цветными крышами, пышными скверами и ухоженными парками. С высоты он ей казался игрушечным и неестественно аккуратным. Памятники, фонтаны, и городские ратуши, все это гармонично сливалось в один архитектурный ансамбль, который дополняли своеобразные мозаичные дороги. Они складывались из камней разных оттенков, отчего получались узоры, какие можно встретить на змеиной коже.
— Это точно закрытый город? — все еще не могла поверить Варя.
—Да, — подтвердил Эл.
— Я ожидала увидеть развалины.
— Не обольщайся. Это все принадлежит морфам, — осадила матушка.
Капитан подошел к толстой обмотанной тканью лебедке и сбросил вниз увесистый пришитый к концу флага мешок. Лебедка неистово завизжала и завертелась, отчего рулон стал быстро разматываться и худеть. Все это походило на простой деревенский колодец, только вместо ведра с веревкой здесь был длинный коричневый флаг с пропалинами.
Снаружи это выглядело так, будто дирижабль показывает всем язык.
— Эл, а что означает коричневый флаг? — поинтересовалась Варя?
— Это значит, что мы обосрались со страху, и просим нас не убивать, — опередила с ответом матушка.
— На самом деле этот флаг черный, просто немного выцвел, — объяснил Эланд. — Он символизирует чистую землю и мир. В ответ нам должны развернуть голубой флаг, что будет означать свободное небо, и только тогда мы сможем приземлиться.
— Скучный ты, Эланд, — вздохнула Ова.
Ответ морфов не заставил себя долго ждать и на двух ратушах близнецах появились голубые флаги.
Глава 15
Дирижабль плавно опускался в самый центр городской площади. Крупная горчичная брусчатка с мягким гранитным глянцем делала ее похожей скорее на черепаший панцирь, а не на «плоское дерьмо», как выразилась матушка. Впрочем, по мнению Овы, дерьмовым здесь было абсолютно все, и ни в какое сравнение не шло с ее родными развалинами.