— Нет можете! Это, ваше желание, называется никотиновая зависимость, — вдруг заговорил осмелевший доктор.
Волх сделал несколько затяжек и затушил гусеницу о витражную шляпку настольной лампы.
— Кто ты? — неожиданно спросил он у Вари, выпуская последние завитушки дыма. — Расскажи все, что о себе помнишь.
Неожиданно на улице раздались знакомые сигналы гарцующих пароциклов и усиленный громкоговорителем вибрирующий женский голос.
— Дворник-комендант Волх, в связи с сегодняшним происшествием мы просим дать нам отпечатки ваших ладоней, до этого ваши полномочия временно аннулированы! Пожалуйста не оказывайте сопротивление и спокойно выполняйте приказы следователей.
Доктор тревожно посмотрел на Волха и нервно почесывая щеку, дрожащим голосом пробормотал:
— Что происходит?
— Скоро узнаем, — с поддельным оптимизмом ответил Волх. — Либо что-то с моим бесконтрольным сыном, либо какое-то недоразумение.
В коридоре послышались уверенные синхронные шаги.
— Комендант Волх?! — окликнул того женский голос, после чего топот затих. — Дайте знать, если готовы идти с нами на контакт.
— Я в восьмой комнате со мной трое гостей, среди них пожилой врач, человек после операции и девочка подросток, пожалуйста имейте это в виду, ни я не мои гости не будем оказывать сопротивление, — сообщил Волх.
— Я вас поняла, — ответил все тот же загадочный голос и топот возобновился. — Оставайтесь на своих местах и постарайтесь не двигаться.
Сразу после этих слов в комнату вошли вооруженные люди, трое женщин и один мужчина. Самым примечательным для Вари оказалось то, что у мужчины и его командующей были серые как у Эла лица, а значит они не могли быть морфами. Обратив на это внимание Варя немного успокоилась. Люди в Парфирии имели примерно равные права с морфами и судя по всему мужчины с женщинами тоже. "Может и для меня найдется тихое место среди "злобных монстров", где не нужно будет маскироваться и скрываться от "добрейших людей и их семейных ценностей"". — Подумала Варя и продолжила изучать группу следователей.
У всех вошедших была приталенная бордовая форма и короткие потрескивающие током гарпуны. Костюм старшей отличался лишь белыми лампасами на строгих ни то шортах, ни то бриджах, белой пуговицей на воротнике, белым троеточием на плиссированной бандане и белой квадратной сумкой, в остальном все было как у других. Следовательница протянула Волху два листа плотного картона и дощечку с густыми смолянистыми чернилами.
— Сделайте отпечатки своих ладоней, — строго приказала она.
Волх приложил руки к чернильной доске и осторожно, стараясь не размазать свои судьбоносные линии, сделал два отпечатка на гладком картоне. Тем временем следовательница достала из сумки другие листы с отпечатками и принялась сравнивать их с узорами Волха.
— Святая мать! — воскликнула следовательница, и Варя поняла что девушка родом из матриархальных кланов. — Это полнейшая ерунда, — недоумевала следовательница и тут же отдала приказ подчиненным. — Уберите оружие!
Волх вопросительно посмотрел на следовательницу.
— Ваша должность полностью восстановлена, — объявила она и совершенно иным тоном продолжила. — Простите. У нас целый день происходит какая-то чепуха.
— Это связанно с моим сыном? — нетерпеливо спросил Волх.
— Нет. Это связанно с трупом, который нам передали утром.
— Тот что с разбитым лицом? — спросил Волх.
— Откуда вы знаете? — удивилась следовательница.
— Я его первым и обнаружил. В этой комнате есть двое свидетелей. Есть еще трое, это служебные водители пароциклов, наши люди. Странно что вам об этом ничего не сказали.
— Странно другое, — перебила следовательница. — У трупа ваши отпечатки.
— Я его перевернул и мог оставить свои отпечатки, не помню, был я тогда в перчатках или нет. Не забывайте, что я морф, а этой ночью было полнолуние, — оправдывался Волх. — После трансформации наш мозг плохо воспринимает информацию.
— Нет вы не поняли, — пыталась поправить следовательница. — У трупа такие же отпечатки как и у вас. Он как будто бы ваш двойник.
Девушка открыла сумку и вытащила за цепочку часы с встроенной зажигалкой, точно такие же от которых Волх прикуривал гусеницу.
Комендант побледнел. Он дрожащей запачканной чернилами рукой взял у следовательницы часы и принялся разглядывать гравировку, после измазав карманы белоснежных брюк вынул свои.
— Эти часы я получил вместе с должностью. Инкрустация и гравировка здесь полностью индивидуальны и делались двумя разными мастерами. Это не штамповка, а кропотливая работа двух лучших художников. Эти часы как и я могут существовать лишь в одном экземпляре! Откуда взялись вторые?