Существо взвыло и прыгнуло на верхнюю полку.
Варя отвела фонарь и собралась было двигаться дальше, но резко остановилась.
— Чуть не забыла, — сказала она вновь направив на жалкое существо луч света. — Кто из вас заставил меня проблеваться в ванной?
Бес держась за подмышку сжался. С верхней полки закапала резкая зловонная жидкость.
— Это не мы. Это все Омут.
— Какой еще омут?
— Демон. Зовут его так. В нем еще черти водятся, точнее один. Это маленькая морская рыбка. Маленькая, пока плавает у него в желудке.
— Встречала такого, — Варя вспомнила отвратительного человека-студня.
— Он на боковушке, в конце вагона, — не задумываясь сдал бес.
— Хорошо, это мы выяснили. Теперь скажи где найти демона похожего на тень? Знаешь его?
Под крысоподобным существом уже не капало, а текло.
— Это Пауэхи, один из старейших. Он в одиночку сожрал таких же трех демонов и занял все их места.
— И где эти занятые места?
— Рядом с Омутом.
— Спасибо, ты очень помог, — поблагодарила Варя и освещая путь большим фонарем, направилась к другому концу вагона.
Возникшая из неоткуда стайка коричневых бражников с белыми черепами на спинах, тут же слетелась к желтому лучу света. Сипловато попискивая они устроили настоящую драку.
— Найн, найн, найн, — послышалось Варе от одного сбитого, пикирующего вниз бражника.
— Ауфидерзен, шайзе, — донеслось от другой бабочки, точнее из черепа на ее спине.
Выиграв сумбурную битву самоуверенное насекомое попыталось закрепиться на фонаре, но его сразу потеснил другой, более проворный бражник.
— Я, я, — довольно произнес череп на спине нового победителя, после чего бражник был моментально отброшена рукой с браслетом.
— Хватит мне мельтешить, — сказала Варя, отмахиваясь от назойливого эскадрилья.
Она сделала пол шага вперед и внезапно почувствовала острую боль, словно ее пятку пронзило длинной ядовитой иглой. Варя резко подняла босую ногу и почти одновременно направила фонарь на стопу, в которой торчала блестящая похожая на тонкий гвоздь булавка.
— Ха-ха, — донеслось сверху, будто от пролетевшего над головой бархатного вентилятора. Тонкий щекотливый ветерок зигзагом пронесся по темечку, слегка качнув пшеничные спиральки волос. — Гутен нахт!
— Сейчас сам туда пойдешь, — рассердилась Варя, вытаскивая из ноги окровавленную булавку. "Зря я не взяла у трусливой крысы тапочки", с нотками разочарования прозвучала мысль, но ее тут же перебила другая, "хотя нет, пусть видят мою уверенность", суровый вариант Вари понравился гораздо больше.
Она хотела выбросить булавку, как вдруг услышала решительное: — "стой!" Чуть менее решительное, — "не выбрасывай!" И совсем не решительное, — "пожалуйста".
Не смотря на новые опасения встретить что-то ужасное Варя, взяв волю в ледяные руки, уверенно направила фонарь в следующий отсек плацкарта.
Говорящее существо имело вполне человеческую антропометрию, но выделялось внешностью. Это был полностью лысый похожий на замороженный труп мужчина, с очень бледной почти голубой кожей. Всю его голову равномерно усеивали глубоко воткнутые булавки, которые соединялись прямыми бескровными порезами. От чего Вари казалось будто его лицо состоит из плохо склеенных кубиков и напоминало жуткую, поделенную на равные порции кондитерскую фигуру. Сам демон сидел в черном готическом плаще с открытыми разрезами на груди из которых выглядывали похожие на воспаленные жабры, раны. Рядом с мужчиной на откидном столике лежал цветной куб головоломка, чьи модули нужно вращать так, чтобы каждой стороне в итоге придать свой уникальный цвет.
Варя, стараясь не хромать, поднесла демону его булавку.
— Благодарю, — сказал он и осторожно забрал утерянное. — Совсем из головы вылетело, — продолжил демон и показал пальцем на переносицу, откуда выпала его булавка.
— Вам нравиться боль? — спросила Варя.
— Боль. Как много в этом слове, — демон сделал загадочную паузу и театрально продолжил. — Боль избавляет от суеты и второстепенных мыслей. Когда ты чувствуешь боль, то ни о чем другом больше не думаешь. Боль очищает душу и тело.
"Ну естественно", подумала Варя. "Какие могут быть мысли, когда у тебя что-то болит? Это же и так ясно. Интересно он всегда несет эту банальность таким тоном, будто открыл все тайны?"
— На счет мыслей могу поспорить, — сказала вслух Варя. — Но этот вагон я бы через чью-то боль очистила.
— Боль это кульминация, — продолжал демон. — Боль, это самое искреннее и яркое чувство. В отличие от любви, боль может быть разная, душевная и физическая.
"Ну все", подумала Варя, " теперь он прочтет лекцию о том, что и без него ясно".