— Забавно, правда? — девушка неосознанно коснулась ладони Сехуна, пригревшейся на её животе. — Мы с тобой знакомы всего лишь сутки, а ты уже столько всего обо мне знаешь.
— Я рад, что ты доверяешь мне, — парень чмокнул макушку Дики и обнял её ещё крепче. — Мне всегда нравилось наблюдать за процессом стирания границ между людьми.
— Это как? — заинтересовалась светловолосая.
— Ну смотри! Когда ты только знакомишься с человеком, то всегда держишься чуть отстранённо. Ты постоянно носишь выбранную маску, приглядываешься к новому знакомому, принюхиваешься, выискиваешь его слабые и сильные стороны, изучаешь характер. И, постепенно сближаясь, вы начинаете позволять друг другу некоторые вольности. Вроде бы, ещё вчера вы сухо здоровались и разговаривали о погоде, а сегодня ты уже можешь ткнуть его в бок и рассказать пошлый анекдот, над которым вы оба от души поржёте. Вот это я и называю стиранием границ. У кого-то они исчезают за пару часов, а другим и десятка лет будет мало, чтобы стать ближе.
Когда молчание затянулось, Дика вывернулась в объятиях Сехуна и судорожно облизнула губы, мечтая, чтобы он разрушил последнюю границу. И парень верно расшифровал её посыл — подался вперёд и прильнул к влажным губам жадным пьяным поцелуем. Девушка лишь довольно простонала, вплетая пальцы в растрёпанные от ветра волосы, прижимаясь к сильному телу, ловя губами жаркое дыхание, когда Сехун отстранился на мгновение, чтобы наполнить лёгкие воздухом.
Фонарик уже давно откатился за ненадобностью, а жадные мужские руки бесцеремонно тискали Дику под подолом короткого платьица. И она позволяла Сехуну многое, очень многое — то, чего в обычной жизни Дика Драгушану не позволила бы никому. Море изменило её до неузнаваемости, деформировало привычные черты характера, сменив твёрдость на мягкость, уверенность на слабость. Словно она всю жизнь шла к Сехуну и теперь, вручив свою судьбу в его руки, могла свободно плыть по течению.
Услышав невдалеке пьяные вопли возвращавшейся с вечеринки молодёжи, Дика отстранилась от разошедшегося не на шутку парня и словно разом протрезвела. Пьяный дурман рассеялся и она поняла, что лежит на песке, широко раздвинув ноги, пока ладони Сехуна мнут её грудь, а сама она потирается о него всем телом. Стало стыдно и до одури обидно. И она закрылась, моментально отпрянув и схватив лежавший в стороне фонарик.
— Я в номер, — буркнула Дика, пытаясь определить в темноте нужное направление.
— Что-то не так? — сидя на коленях на песке, уточнил Сехун.
— Всё не так! — не выдержав, зло крикнула девушка. — Для тебя это просто — соблазнить кого-то, переспать, а потом исчезнуть. А мне с этим нужно как-то жить дальше! Ты уедешь, я останусь! Влюблюсь в тебя, напридумываю Бог весть что. Не ломай меня, пожалуйста! Дай уйти, пока я ещё на это способна!
— Дика, что я слышу? Ведёшь себя, как девственница! Ты в каком веке выросла, м? — издевательски протянул парень. — Если ты не знала, то люди за этим и ездят отдыхать. Новые впечатления и знакомства, необременительные романы. Что плохого в том, если мы займёмся сексом? Ты этого хочешь, я хочу. Так в чём проблема, твою мать?!
— Проблема в том, что для тебя это всё легко и просто. Это ты у нас как ветер — сегодня здесь, а завтра там! А я так не могу и не хочу! Я себя знаю. Поддамся тебе сейчас и потом всю жизнь буду вспоминать и страдать. Я и так в тебя почти влюбилась! — размазывая по щекам слёзы, призналась Дика.
Благо алкоголь развязал ей язык, и сейчас она могла сыпать откровениями, не думая о том, как будет мучительно краснеть завтра.
— Т-ш-ш, тише, — Сехун подскочил к девушке и вытер подушечками пальцев солёную влагу с её щёк. — Не плачь, пожалуйста! Ты мне тоже очень понравилась, честное слово! И я никуда не собираюсь уезжать. Я буду в Маквилле ещё две недели. И эти дни мы проведём друг с другом! А потом я приеду к тебе в Румынию. Если ты, конечно, пригласишь меня в гости…
— Смеёшься? — недоверчиво хмыкнула Дика.
— Или ты ко мне приедешь! У меня, к сожалению, пока нет дома, но съёмных квартир по всему свету достаточно. Я покажу тебе весь мир, если ты не побоишься пойти со мной!
Дика знала, что не нужно это делать, но всё равно подняла на Сехуна доверчиво распахнутые глаза. И он смог её убедить — взглядом, уверенностью, жестами, что не лжёт.
Когда они вернулись к гостинице, начал накрапывать мелкий дождь. О всё ещё сомневался, но стоило Дике уверенно повернуть в сторону двери его номера, минуя свой собственный, он понял, что одержал победу.
Пока девушка принимала душ, Сехун вытащил из её сумки свечи, зажёг их и расставил по всей комнате. Выключил свет, прислушался к разразившемуся за окном ливню, включил тихую музыку и, похихикивая от несвойственной ему романтичности, разделся догола и опустился горячим телом на прохладные простыни.
Дика вышла, завёрнутой в одно полотенце, с разметавшимися по спине влажными волосами. Сехун, успевший прикрыться простынёй, хитро ухмыльнулся и похлопал по месту рядом с собой.
Девушке показалось, что вместе с упавшим на пол полотенцем она сбросила с себя все предрассудки и сомнения. И опускалась на колени перед Сехуном обнажённой не только внешне, но и внутренне. И она позволяла ему себя брать, любить, целовать, ласкать. Доверчиво прижималась к его рукам, подставляя под трепетные поцелуи ещё непомеченные участки кожи. Стонала тихо, шептала его имя на все лады и смотрела подёрнутыми желанием глазами на прыгающие по стенам тени от свеч. Воск трещал, плавился под натиском огня, исходил полупрозрачными каплями, застывшими к утру.
И Дика погрузилась в сон такой же — сгоревшей почти до основания, оплавившейся от чужих ласк, благодарной сотворившему это с ней яркому огню, уснувшему на соседней подушке.
========== Глава 3 ==========
Проснувшись, Дика ещё долго не открывала глаза — нежилась под тонкой простынёй, расслабленно улыбалась и вслушивалась в приглушённый шум воды за стеной. Вместе с рассветом к девушке пришла чёткая уверенность, что накануне она всё сделала правильно. Как часто Дика сбегала от собственных желаний, подстраиваясь под чужие интересы? Сейчас ей хотелось быть счастливой для себя, и пусть это время быстротечно — она его никому не отдаст.
Лениво приоткрыв ресницы, светловолосая тут же зажмурилась от ударивших в лицо лучей солнца. Судя по брошенным на тумбочке часам Сехуна, было начало седьмого. И не спится же ему в такую рань.
Свесившись с кровати, Дика долго наблюдала за кружившей над полом пылью. Подставляла под неё раскрытую ладонь, пыталась поймать невесомые частички, но те упорно избегали контакта с кожей.
Разочарованно вздохнув, девушка уже хотела лечь обратно на подушку, как её внимание привлёк наполовину выглядывавший из-под кровати рюкзак. Осторожно покосившись на закрытую дверь ванной, она недолго поборолась с искушением и в нетерпении засунула руку в боковой карман. Нащупав паспорт, в предвкушении хихикнула. Села поудобнее, раскрыла первую страницу, чтобы вдоволь полюбоваться на фотографию О и узнать о нём чуточку побольше, как на одеяло выпал билет на самолёт. Развернув его и приблизив к глазам, Дика не сдержала короткого выдоха, словно из лёгких разом выкачали воздух — если верить напечатанной на бумаге дате, то Сехун должен вылететь в Нью-Йорк уже завтра в пять утра.
Дика долго ошалело рассматривала билет в своей руке, очнувшись лишь в тот момент, когда шум воды стих и раздались приближающиеся шаги. Шустро вернув паспорт на прежнее место, девушка накрылась простынёй и сделала вид, что спит дальше. Она слышала, как скрипнула дверь, как по полу прошлёпали босые ноги. Едва заметно сжалась, когда Сехун прилёг рядом и, накрыв её влажным телом, поцеловал в висок.
— Вставай, соня! Нас ждут великие свершения, — шепнул О, после каждого слова коротко целуя шею Дики.
— Сколько времени? — сонно пробормотала девушка, искренне надеясь, что не переигрывает.
— Достаточно, но если поторопимся, то успеем сыграть ещё один раунд, — перевернув светловолосую на спину, навис над ней Сехун.