Мои дорогущие очки позволяют мне видеть даже больше, чем моряку и генералу, которые вооружились мощными морскими биноклями, и теперь пытаются справиться с тремором рук и вибрациями дирижабля.
— Поползли, родимые, — радостно поприветствовал я японскую эскадру, начавшую своё выдвижение с рейда Цусимы.
Японские эсминцы у нас уже давно на виду. Они, словно маленькие тявкающие собачки, пытаются сновать по проливам, отслеживая передвижение наших судов. Правда, тявкать у них выходит плохо. Наши корабли врубили радиопомехи на их диапазонах. Но японцы всё равно стараются, иногда чересчур рьяно, за что пара эсминцев уже огребла неприятности, сунувшись чересчур близко и словив по шестидюймовому снаряду. Один из них запарил и потерял ход, а у второго снесло часть палубных построек, и он предпочёл свалить, врубив дымовую завесу, за которой и скрылся, словно тать в ночи.
Зато теперь мы видим, что в море выходят именно те корабли, с которыми нам предстоит биться.
Морской бой — дело неторопливое. Скорости у кораблей небольшие. Показатель попаданий друг в друга на дистанции в сорок — пятьдесят кабельтовых для орудий каждого калибра разный, но он в среднем вряд ли выше одного — двух процентов.
У нас до стрельбы дело ещё не дошло. Разве что эсминцы с миноносцами успели друг в друга пострелять и тут же разбежаться. Вот такие они горячие парни. Стрелять любят, а пробоины получать никак не согласны.
Так что мы пока, как на плохом спектакле. Смотрим, как выстраиваются в колонну японцы, и то же самое делают наши, отчего-то предпочтя движение в две колонны.
Впрочем, меня больше другое интересует. Почти на самой линии горизонта снуют какие-то мелкие и шустрые судёнышки, типа катеров, и активно задымляют пространство вокруг себя.
— Поднимаемся повыше и движемся в ту сторону, — указываю я пилотам на странный район, успев краем глаза оценить, что тучи до нас дойдут не так скоро. Минут десять в запасе точно есть.
Понимание того, что мы все вдруг резко увидели, словно у нас в одну секунду сбросили повязку с глаз, приходит не сразу.
— Броненосец! — первым подал голос представитель флота, уставившийся на жутко дымящее чудо, со скоростью бегущего носорога выкатывающегося из пелены искусственных дымов и понемногу представавшее перед нами во всей красе.
— Доделали, всё-таки, — услышал я голос Алябьева.
— Сейчас он отожмёт "Рюдзин" к берегу, и пипец котёнку, — оценил обстановку начальник штаба флота, — Главный калибр у него жуткий. Практически любое попадание может оказаться фатальным. А его, гада, попробуй ещё расковыряй. Прижмёт, и шестидюймовками раздолбит. Их у него жуть сколько.
— Всем надеть кислородные маски! Пилоты, экстренный подъём на высоту пять тысяч метров! — заорал я, понимая, что кто-то опять меня хочет облапошить.
Ну, вот хрен там! Это моя Цусима!
Глава 112
Глава 112
Пока мы возились с масками, я проходил курсы ликвидации безграмотности, а именно, расспрашивал начальника штаба флота о предполагаемых характеристиках линкора и возможностях его орудий. Ответы звучали не весело и вызывали обоснованную тревогу. Четыре двенадцатидюймовых орудия линкора отличались завидной дальностью и выплёвывали "подарки" почти в четыреста килограммов весом, начинённые, как минимум, парой пудов взрывчатки.
Да, похоже, что именно их, эти снаряды, мы и видели на одной из фотографий, но никто из нас даже предположить тогда не мог, для чего они предназначены.
Ширина Цусимского пролива не настолько велика, чтобы линкор, пусть с его неспешным ходом, не успевал перерезать путь "Рюдзину" и отжав его к берегу, не добился бы выхода на дистанцию уверенной стрельбы не только из орудий главного калибра, но и из шестидюймовок, которых у него четырнадцать штук, а на более близкой дистанции в дело вступит ещё и целая свора трёхдюймовых орудий. И что самое противное, вовсе не факт, что "Рюдзин" в этом бою сможет сильно повредить бронированное чудовище.
Стоит только "Рюдзину" потерять ход или лишиться большей части артиллерии, как на него или этот "утюг" навалится, или эсминцы с их торпедами набегут.
— Не пойму, как мы на фотографиях его просмотрели, — выдохнул генерал Алябьев, натягивая кислородную маску.
— А его не было в порту. Он со стороны залива идёт, — подсказал флотский, указав пальцем направление вовсе не в сторону городка, — Там его японцы прятали.
— Князь, если не секрет, что вы собираетесь делать? — пробубнил сквозь маску Алябьев.
— Попробую остановить броненосец, и при этом не подставиться под огонь его зениток. Для этого нам нужна будет максимально возможная высота и удаление от корабля километров на восемь — девять. Серьёзных зенитных орудий я пока не вижу, а та мелочь, что мной замечена, до нас попросту не достанет, в крайнем случае, мои Щиты с её снарядами справятся, — коротко рассказал я про свой план, старательно разглядывая броненосец через очки, настроенные на максимальную кратность.