Он подошел к прилавку, оперся руками с другой стороны, и посмотрел на меня пронизывающим, тяжелым взглядом.
- Ты хочешь мне рассказать о моей жизни? - медленно, очень медленно произнес он. - Что мне делать, с кем встречаться и что меня ждет? Я правильно понял?
- Н- н-нет, - запинаясь ответила я. - Я просто рассуждаю, ну сам подумай…
- Даааа…, - он качал головой, давно с ним так не разговаривали, черт, да, по-моему, никогда, - Полина, не надо рассуждать, не надо думать. Я говорю — ты делаешь.
Я хлопала глазами, не в состоянии поверить в услышанное. Липкий страх прошелся по моей спине.
- Ты псих? - взвилась я и постаралась отогнать это мерзкое чувство. - Это что еще за дичь?
- Ты права, я псих. Не доводи и молись, чтобы не узнать другого, плохого, меня.
- Что ты хочешь от меня? - совсем тихо спросила, не глядя на него, уставившись немигающим взглядом на столешницу.
- Тебя.
Вот так вот просто. Одно маленькое слово и пол закачался под ногами.
Я резко сглотнула. Подняла на него глаза.
- Всю. Полностью. Тебя, - каждым словом будто плетью по оголенной коже, жестко и тихо. А мне, казалось, будто прокричал. Глеб не мигал, смотрел на меня, порабощая, делая своей, без прикосновений, без насилия.
Его телефон издал какой-то звук, он достал гаджет, взглянул на дисплей, ответил на звонок.
- Да.
Послушал ответ, нахмурился.
- Когда?
Опять пауза.
- Понял, буду.
Я же не сводила с него глаз, где-то в глубине души понимая, что я согласна быть его. Но разум орал: «Беги, Поля, беги».
Он договорил, вновь что-то стал искать в телефоне, поднял глаза на меня, и спросил:
- Где твоя трубка?
- Что?
- Телефон твой где?
- Эм… где-то здесь был.
Посмотрела, под прилавком его нет. А где же он? Пошла в подсобку, достала сумочку, открыла, нашла мобильник, стоит на беззвучном. Боже, сколько пропущенных! Очень много от Ани звонков и сообщений. Вышла с телефоном к нему. Действовала, скорее, на автопилоте, автоматически, будто программу выполняла, заложенную в меня. Он подошел близко, взял мою трубку, свайпнул, открывая входящие звонки, нажал на последний номер и передал мне.
- Запиши! - коротко бросил.
- Я послушно написала в графе «Имя»: «Не брать!», - он не отводил от меня внимательного взгляда.
- Записала, - опустила трубку и подняла глаза на него. Он поднес свою ладонь к моему лицу и провел пальцами, очерчивая скулу, пробегаясь по щеке, спускаясь к подбородку. Большим пальцем руки прошелся по моим губам, чуть оттягивая нижнюю губу вниз, вызвав у меня еле слышный вздох. Оторвал взгляд от моих губ, посмотрел в глаза, быстро положил одну руку на талию, другую на затылок, уверенно притянул к себе и поцеловал. Тем поцелуем, от которого ноги становятся ватными. Тем поцелуем, от которого хочется завыть и рвать одежду, который выворачивает все нутро наизнанку и вышибает кислород и мысли из тебя. Отпрянул, тяжело дыша, прижался своим лбом к моему, не убирая руку с моего затылка.
- Скажи одно: ты вспоминала ту ночь?
Я молчала.
- Полина, вспоминала? - чуть надавил на затылок.
- Нет, - это была полуправда, полуложь.
Глеб внезапно отпустил меня и сделал шаг назад, его руки сжались в кулаки, желваки заходили ходуном, он резко развернулся и вышел за дверь.
Я без сил опустилась на стул, меня колотило от сумасшедшего коктейля страха и возбуждения. И, наверное, до меня только в этот момент дошло, что как прежде больше не будет.
-11-
Прошло пять дней, а Глеб больше так и не появлялся, не звонил, не приходил — казалось, вообще исчез из моей жизни. На следующий день после его появления на пороге моего магазина я находилась в состоянии предвкушения, страха и ожидания. Это был мой второй рабочий день. На каждый звон колокольчика на входной двери я вскидывала судорожно глаза. Ждала, что вот-вот появится он. Ждала с каким-то мазохистским трепетом и страхом. Я молилась, чтобы он забыл сюда дорогу и меня. Но в глубине надеялась, что этого не произойдет. Я чувствовала, что мое жизненное болото наконец-то всколыхнулось, наконец-то перестало тянуть в свою мерзкую, липкую трясину и подало признаки жизни, выталкивая меня. Но вот куда выталкивало, этого понять не могла. Одно знала точно - если я позволю, если он появится, если заберет с собой, то я попаду далеко не в райские кущи, это скорее будет ад, во всем его некрасивом, гнилом и опасном проявлении. Но меня тянуло, как, наверное, тянет тех самых глупых насекомых на огонь.