Я не поняла, как он так быстро очутился рядом со мной. Его рука сомкнулась на моей шее, мои пальцы разжались, бокал полетел на пол, чудом не разбился, а он меня толкнул туда, обратно к окну, где недавно царили совсем другие эмоции.
- Следи за своим языком, - процедил, сверля своим тяжелым, черным взглядом.
- Иначе что? Побьешь? Убьешь сразу? - тяжело просипела я, стараясь убрать его руку со своей шеи. Странно, но я в данный момент не испытывала никакого страха перед этим мужчиной. Только ярость. Она клокотала во мне, перекатываясь и переливаясь яркими цветами.
Он так же резко отпустил меня, сделал шаг назад, засунул руки в карманы брюк, еле сдерживаясь. Тяжело выдохнул. Я же схватилась за горло, пытаясь восстановить дыхание.
- Молись, Полина, крепко молись, чтобы не узнать другого меня. И на что я способен.
От его тона у меня озноб прошелся по коже, оставляя мерзкий шлейф. Но это был не животный страх, это, скорее, вызвало искреннее желание никогда не узнать его другого, чтобы не разочароваться, чтобы он в моем воспоминании остался таким вот, странным, жестким, самоуверенным, но не ужасным и гнилым.
- Сегодня ты остаешься у меня и это не обсуждается. Мы еще не закончили, - развернулся и удалился на второй этаж.
От таких эмоциональных качелей меня заколотило, на трясущихся ногах подошла к пуфу и присела.
Мы еще не закончили? Что это значит? Ему понравилось? - мысли хаотично бегали.
Через секунду после потрясающего полета от нашей с ним близости, еще не успев прийти в себя, я услышала жесткое, раздраженное: «Душ наверху...». Я сделала единственный, напрашивающийся вывод неуверенной в себе дамы — ему не понравилось, он разочарован. Это безумно расстроило.
Его яркое воспоминание и бледная реальность слишком четко контрастировали. Но только что он сказал: «мы еще не закончили». Я улыбнулась сама себе. Может, выпить для раскрепощения? И тут же себя одернула - это не самая лучшая идея.
Встала, подошла к лестнице, ведущей наверх и поднялась на второй этаж. Зашла в его спальню, услышала звук льющейся воды, быстро стащила с себя вещи. Сжала кулачки так, что ногти впились в ладони и несмело открыла дверь. Глеб стоял ко мне спиной оперевшись руками о стену, вода нещадно била его по мощным плечам, струями стекала по большой спине и ниже к накаченным ягодицам. Я как завороженная смотрела на это зрелище и не могла отвести взгляд.
- Это твой фетиш - подглядывать? - сказал, не поворачиваясь.
- Я...я... прости, - в миг почувствовала себя неуверенно, развернулась, чтобы уйти.
- Стоять, - он резко повернулся. Напряженно прошелся глазами по моему обнаженному телу, сглотнул. - Иди сюда, - голос чуть дрогнул.
А я утонула в этом взгляде, и не отводя своих глаз от его, двинулась к нему.
Подошла, провела пальцами по его рельефной груди, плечам. Он явно не чурается спортзала. Гладкая, чуть загорелая кожа, очень приятная, даже пальчики завибрировали от прикосновения. Обвела пальцем татуировку — отметив про себя, что это не просто хаотичные линии, а это вполне целостный рисунок с изображением…
- Орел? - подняла вопросительно глаза, чуть улыбнувшись уголком губ.
Он кивнул, продолжая стоять не шелохнувшись, и, не сводя с меня своих сверлящих глаз.
- Потрясающе, - сказала я, не уточняя, про что именно, то ли про великолепно исполненную татуировку, то ли про тело парня. Я продолжала водить пальчиками по тату, обводя крылья, крючкообразный нос, и глаза, хищные острые глаза. Мастер, который набивал ее, должен был очень остро чувствовать хозяина изображения. Сто процентная сущность Орлова.
Провела пальцами по шее и к лицу, приблизилась, практически, вплотную, чуть касаясь его груди напряженными сосками, положила руку на его затылок и потянулась к губам. Он с глухим стоном обхватил мою талию руками, рванул меня на себя и впился в губы, изучая мой рот, настойчиво, где-то даже агрессивно. Не спрашивая, а беря то, что, кажется, ему принадлежит по праву. Чуть отстранился, еще раз посмотрел в мои глаза. Отвернулся, выдавил гель для душа из дозатора и мягко, следя за своими руками, начал меня намыливать. Я как в тумане перевела взгляд на его руки, тут же посмотрела на его сосредоточенное лицо. Будто в данный момент он не наносил гель для душа на мое тело, а вылеплял очередной шедевр, словно скульптор: сосредоточенно, методично и очень мягко, боясь сделать одно неточное движение. А я от этой мягкости готова была превратиться в ту самую пену, что стекала вместе с водой к нашим ногам. Он провел руками по моей груди, по напряженному животу и ниже, я на автомате сжала бедра. Он остановился, поднял на меня свой блестящий напряженный взгляд, тяжело сглотнул слюну. И я увидела, как ему трудно, он подведен к такой же опасной грани, как и я, но ради меня он сдерживается. И это теплое ощущение, что это я причина его напряжения, поселилось внутри и дало такое необходимое чувство некоторой раскрепощенности. Я поддалась и его пальцы скользнули ниже, а меня подбросило. Я чуть всхлипнула, цепляясь за его плечи, но он не думал останавливаться.