Выбрать главу

- Кофе будешь?

- Угу, - промычала я, не в силах оторваться от еды.

Аня включила кофемашину и вновь переключила все свое внимание на меня.

- Полин, я не понимаю, что ты теряешь?

Я медленно жевала, обдумывая вопрос, и ответ пришел сам собой:

- Себя, Ань, саму себя и свою жизнь.

Подруга поставила на стол две дымящиеся чашки ароматного кофе и села. На миг задумалась, крутя чашку по своей оси.

- Ты знаешь, Поль, у меня-то жизнь так себе. Но у меня хотя бы есть свобода. А ты? Мне тебя жалко. Не обижайся, пожалуйста, это только мое субъективное мнение, но то, что ты называешь жизнью — это просто выживание. Ты мне напоминаешь одного из этих мужиков на картине, которые тащат баржу… как она там? «Бурлаки на Волге»? Замуж выходят не только для того, чтобы детей рожать, но чтобы и счастливыми быть.

- Ань, ты не понимаешь, что говоришь. Ты реально думаешь, что ему нужны отношения? Да они и мне-то не нужны! Он сам решает все без меня, да, блин, Ань, он мне сегодня впихнул противозачаточные прямо в руки и приказал пить, видите ли ему презервативы не нравятся. И заметь, приказал! Он не спросил меня, хочу ли я продолжения, хочу ли я этих отношений. Ему не интересно мое мнение, совсем! Я не больше, чем резиновая кукла для него! Может, чуть лучше, чем очередная шлюха! Но нет, я не жалею, что провела эту ночь с ним, но на этом все! И это мое решение! И ему придется его принять!

Аня смотрела на меня не мигая, не находя, что ответить. В этот момент признаки жизни подал мой телефон.

-16-

Глеб гнал, как сумасшедший к ее дому, когда на полпути раздался звонок, на дисплее - «Костя».

- Да, - рявкнул, снимая трубку.

- Ее засекли в ресторане «Мансарда».

- Понял. Я сам поеду туда.

Бл*ть, как же его бесило. Бесило то, что он сейчас творит. А ведь можно было поручить все Костяну и просто ждать. Но он не мог ждать, не хотел. Она ослушалась, она ушла. Опять. И он это просто так не оставит. Орлов сам все решает и только от него будет зависеть уйти ей или остаться.

Не замечая гневных гудков других авто, развернулся через двойную сплошную и погнал в сторону ресторана. Бросив тачку прямо перед входом, и, не удосужившись припарковать как следует, большими шагами преодолел лестницу, холл, поднялся на лифте наверх, зашел в зал, оглянулся, выискивая глазами Полину. Не обнаружив, подошел к бармену. Тот, завидев посетителя, отставил бокал в сторону, который до блеска натирал мягкой тряпочкой и натянул радостную улыбку.

- Чем могу…

- Девушка Полина, подруга вашего администратора. Где она? - прервал его Глеб.

- Я не знаю, - озадаченно ответил парень, хмуря лоб, чем нереально выбесил Орлова.

- У тебя две минуты узнать, - тихо ледяным тоном сказал Глеб.

Бармен побледнел, тут же испарился из-за стойки и через минуту вернулся с какой-то официанткой.

- Здравствуйте. Вы Полину разыскиваете?

Парень молча кивнул.

- Она уехала с полчаса назад, может чуть больше.

- Куда?

- Я точно не знаю, но она Анне Михайловне звонила.

В этот момент на его телефон пришло сообщение, что абонент «Полина» в зоне действия сети. Резко кивнул, направляясь на выход, по пути набирая Костю. Через две минуты ему скинули адрес Анны.

Орлов гнал по указанным координатам, пытаясь усмирить рвущегося наружу зверя, это было непросто, а точнее, попросту, не возможно. Первый раз в жизни с ним поступили так. Первый раз в жизни его слово для человека ничего не значило. Первый раз в жизни его вывернули наизнанку и оставили по уши в дерьме разбираться в том, в чем он пока разобраться не мог. Глеб всегда знал одно: если что-то нужно — возьми, не получается по-хорошему — заставь отдать, третьего не дано. Но сейчас эта сука рушила весь его выстроенный жизненный уклад. И с этим пора заканчивать. Если надо приковать ее наручниками - он это сделает. Не понимает по хорошему - будет так, как привык он.

Подъехал к дому Анны. Достал из бардачка пачку, выудил сигарету, закурил. Он знал, что Поля рядом в этом доме, в этом подъезде и его это успокаивало. Для него вдруг оказалось жизненно важным знать где она, знать, что все с ней в порядке. Но он это списал на вожделение, злость и ущемленную гордость.