Хотите знать, что я почувствовала, когда услышала из уст отца Глеба новость о помолвке? А ничего! Вообще ничего! Вакуум, пустота! Будто не я тут сижу и слушаю, будто не меня взгляд прожигает насквозь. Все это не я! И вообще это все не про нас с Глебом. А потому, Аркадий Иванович, если и ожидал от меня получить какие-то эмоции — ничего не получил.
- Прошу, - указал налево Григорий, и мы двинулись за ним.
На его телефон пришло сообщение, он остановился, прочитал, подошел ко мне и невозмутимо произнес:
- Прошу прощения, но вас Аркадий Иванович просит ненадолго вернуться обратно.
Я сглотнула мерзкий ком страха, ставший поперек горла, кивнула и под удивленные взгляды моих коллег развернулась в обратном направлении.
Подошла к дверям кабинета, сделала пару вдохов, собираясь в единое целое, понимая, что сейчас как боец на ринге должна буду выдержать серию ударов, и постучалась в массивную дверь.
- Заходите.
Я зашла. Аркадий Иванович сидел за столом, перед ним лежали какие-то бумаги, которые он до моего прихода, видимо, изучал. Отложил ручку в сторону, внимательно посмотрел на меня сканирующим, пробирающим до внутренностей взглядом.
- Присаживайтесь, - приказал и кивнул на стул напротив стола.
Я подчинилась.
- Полина, - начал он.
- Я знаю, о чем вы хотите поговорить, - бесцеремонно перебила я на удивление ровным тоном. Орлов-старший в удивлении вскинул брови и откинулся на спинку кресла, не сводя глаз. - Я все понимаю, Аркадий Иванович. И, безусловно, чинить препятствия к счастью молодых не буду.
- Я рад, что мы с вами так быстро нашли общий язык. Но, Полина, есть проблема - Глеб. Он еще совсем мальчишка, горячая кровь бурлит, максимализм, и все такое. Он сделает все, чтобы пойти наперекор. Он просто так вас не оставит, так как не приемлет, когда идут супротив его воле. Но я думаю, вы и так уже успели почувствовать норов моего сына.
Я чуть заметно кивнула. С утверждением, что он «совсем мальчишка» я бы поспорила. Это был состоявшийся мужчина, который четко знает, чего хочет и как этого добиться. Во всем остальном Аркадий Иванович был прав.
- Но я вам помогу.
Я вскинула голову и внимательно посмотрела на него.
- Вы должны исчезнуть на какое-то время. Он переломается, переболеет, до помолвки очухается. Уехать необходимо как можно дальше, чтобы не нашел. Все расходы я оплачу и даже сверх того.
Он что? Покупает меня? Как же они живут? Каждая улыбка, доброе слово или дело орошается звоном монет? Да это существование, а не жизнь!
Я не заметила, как сказала все это вслух.
Аркадий Иванович подался вперед, губы сжались в тонкую линию, неприятно прищурился:
- Да. Такая наша жизнь. Мы покупаем и продаем, если надо - убираем с пути, без оглядки и без сожаления. Наша жизнь — это бизнес - голый, неприкрытый ни чем. Свадьбы, помолвки, дни рождения — все бизнес. В нашем мире нет места чувствам или сантиментам. Ты хотела в него попасть? Ты хотела красивой сказки? Здесь от красоты только фасад, а что внутри - тебе лучше не знать. Зарина - будущая жена моего сына, родилась в этом, она знает все правила, она его женщина. А ты? Что дашь ему ты? Секс? И на сколько ночей вас с ним хватит? А дальше что? Ты сможешь вынести нашу жизнь? Ты же понимаешь, что нет. Это мезальянс!
Я вскочила на ноги, меня колотило от злости. Пару предложений, вылетевших изо рта этого человека измарали все волшебные ночи, которые были у нас с Глебом.
- Сядь, - жестко сказал он.
- Нет, не сяду! Я оставлю вашего сына, но не потому что вы так этого хотите, а потому что вы чертовски правы! Я понимаю, что не подхожу ему. И да, я понятия не имела, что у него, оказывается, есть невеста. Но я хочу вам сказать: ни хрена вы не знаете своего сына! Он добрый, он заботливый, в нем есть человечность, пока еще есть! Но я уверена, что вы постараетесь ее выбить из него! Вы и ваше такое золотое окружение. И мне очень жаль вас! Жить так - без искренней любви, искренних чувств - это как замуровать себя в склепе. Вы - живой мертвец! Все вы!
Развернулась и направилась к двери, взялась за ручку, чуть повернула голову и добавила: