- Где майор, старая карга?! - вопил полковник, размахивая схваченным со стола ножом. - Юрген! Ты где?!
Он обратился к сидящему здесь же водителю, который, похоже сам был в шоке, когда бабка заговорила на чистейшем немецком.
- Что ты сидишь?! - кричал полковник. - Арестуй её! Она связано с партизанами, это же очевидно! Мы тебя расстреляем сегодня же, ведьма!
- О, давно меня так никто не называл. Ой как давно. - Отвечала старуха, не оборачиваясь. При этом голос уже явно не соответствовал её возрасту, звуча с каждым словом всё моложе и моложе, и всё более и более издевательским. - Ну, Виллем, арестуй меня. Что же ты сидишь?
Виллем был бы и рад выполнить приказ полковника но просто не мог пошевелиться, ощущая как ему на плечи давят две не то руки, не то лапы, а затылок ему буравил пронзительный взгляд двух жёлтых глаз, да шею обжигало горячее дыхание.
Что ты сидишь, идиот?! - полковник всё-таки посмотрел на своего водителя. - Что с тобой не так, болван? Вставай!
- А он не может, встать полковник. Ведь правда, Виллем?
- Стерва! - полковник взял со стола тарелку и запустил её в спину хозяйке.
Старуха вздрогнула и внезапно её сгорбленная от старости спина распрямилась и женщина стала на добрый фут выше своего обычного роста. Осанка обрела невероятную для её возраста прямоту и упругость.
- Не надо было, герр оберст, домового обижать. Не любит он этого. Тебя же он не трогал, а ты вон как с ним. Да и женщину старую оскорбил.
Она скинула платок, который всё это время покрывал её голову, и на спину вместо седых уставших от жизни прядей накатились волны блестящих каштановых волос.
Полковник замер, не зная, как на это реагировать. Рука вновь непроизвольно потянулась к кобуре с люгером, но вспомнив о его отсутствии, он было сделал движение в сторону кобуры Виллема, из которой выглядывала спасительная рукоять.
- Не стоит, - продолжала женщина на немецком. - Ты мне сейчас ещё за Анну ответишь по полной.
Изношенные лохмотья опали с её тела, представив взору прекрасное молодое тело. Она стояла ничуть не смущаясь мужских взглядов.
Хозяйка дома, наконец, обернулась и напуганный полковник наконец смог узреть лицо той, которую он так унижал в последние три дня. Невероятно красивая молодая женщина с янтарными глазами, пылающими даже не ненавистью - презрением к нему.
- Я же говорила: не надо обижать домового. Он тебе ничего плохого не сделал. как говорится, не буди Лихо, герр оберст.
- Кто ты такая?! - прохрипел полковник. - Ведьма?!
Она рассмеялась и от этого смеха ноги становились ватными, а мочевой пузырь внезапно отказался подчиняться своему хозяину.
Молодая женщина сделала шаг в сторону полковника Беккера, и тот ощутил, как его ноги отказываются ему подчиняться, а пальцы буквально деревянеют. Он всё ещё судорожно пытался расстегнуть кобуру, в которой давно уже не было заветного люгера.
- Ты пришёл сюда и решил, что ты здесь главный. А мы просто хотим спокойно жить. Серьёзно, вы со своим "Аненербе" такие смешные.
- Я не имею отношения к "Аненербе"! - просипел Беккер.
- Ты - нет, а вот он, - она одним взглядом указала на водителя.
- Что? - полковник посмотрел на Виллема, который продолжал сидеть, не двигаясь, и только по движению его глаз было понятно, что он жив.
- В любом случае, вы мне порядком уже надоели.
Обнaжённoе тело с грацией хищника метнулось в сторону полковника.
Виллем сидел на табурете и не смел пошевелиться. Он только и мог, что вынужденно смотреть на то что происходило, и его некогда тёмная шевелюра южного немца, прямо на глазах становилась седой.
Когда всё закончилось, хозяйка дома глубоко вздохнула и обратила свой взор на недвижного и полностью белого как одуванчик Виллема. Едва заметная улыбка коснулась её губ. Тонкая струйка крови робко стекала от уголка рта вниз. Ловкое движения языка - кровь пропала.
- А ты - никогда - никому - ничего - не сможешь - рассказать. Ни-ко-гда. Молчи, Виллем, молчи. И будешь жить.
Глаза Виллема замерли. Они смотрели даже не на обнaжённoе тело хозяйки дома, а на существо, которое сидело в углу и умывалось подобно тому, как это делают кошки. Только это была далеко не кошка. Совсем не кошка. У лап (рук?) "кошки" лежал пропавший люгер полковника.
Рядом уже стояла всё та же прежняя старуха, что ещё вчера встретила их на пороге дома. Она неспеша по-старушечьи забиралась на печку.
- Мой-то спокойный, а вот у Анны был ой какой злопамятный. Он же теперь всегда при тебе будет. А не надо было его хозяйки лишать. Он же не может без хозяина. А то я думаю, чего это он ко мне приблудился. А вы вон что удумали, изверги!