Фырканье с противоположного угла дивана подтвердило мои выводы.
- Да, и я теперь не наивная беззащитная девочка, которую любой достаточно сильный наглец мог бы рискнуть обидеть. Я просто констатирую факт: я – Судья, но при этом желающих отправить меня на скорейшее свидание с предками нет. Я всех устраиваю, а все устраивают меня.
- Да, дорогая, это известная истина, но я по-прежнему не вижу здесь ответа на свой вопрос, - обороты супруг сбавил, слушает внимательно, мысли крутятся, чего собственно и требовалось.
- Тут все просто: по большому счету, мы друг в друге так остро, как семь лет назад, не нуждаемся. Живем вместе только вследствие того, что устраиваем друг друга как деловые партнеры, ну и потому, что мы честные люди, а кидать друзей моветон.
- Лиза, к чему ты клонишь? Мне казалось, что у нас со взаимопониманием все в порядке? – в словах уже явно проскальзывает обида, надо ускориться, пока еще входящая информация обрабатывается.
- Я не про взаимопонимание. С ним все хорошо! Я про другое. Если бы я была замужем за Канцлером или, например, Казначеем, то дети наши уже бы собирались в школу идти. И тот и другой ребята суровые, деловые и абсолютно бесчувственные. Они неподвластны страстям, им несвойственны сердечные и душевные увлечения, они люди чести и строгих правил. В них, в отличие от тебя, мой дорогой, нет человечности.
Эрик вскочил еще на словах о деловитости широко известных по всему региону бизнесменов-отморозков. А сейчас силится понять, что это было: наезд или комплимент.
Надо помочь супругу:
- Милый, ты потенциально способен испытывать сильные чувства как любви, так и ненависти. Поэтому я не исключаю возможности того, что однажды ты встретишь свою Прекрасную Принцессу. Влюбишься, как последний Лангедокский трубадур, и захочешь на ней жениться, ибо дело – это одно, а любовь – святое и совершенно другое.
Интересно, какая часть в моих рассуждениях его так задела, что он кривится, скрипит зубами, и да… разбил вазу…
Ну и хрен с ней, все равно она мне никогда не нравилась, а раз не люстра и осколки на голову не сыплются, то и ладно.
- И, поскольку, мы с тобой уже вполне можем друг без друга обойтись, то мы, вероятнее всего, разведемся. Ты снова женишься, а я по-прежнему буду жить в Зале Суда и в библиотеке. Ко всеобщему удовольствию. Только в эту картину дети не вписываются. Поэтому у нас их нет.
Последнее слово упало камнем в хрупкую хрустальную тишину.
Он просто встал и ушел, тихо и плотно прикрыв за собой дверь.
И что мне теперь прикажете делать?
Сцепив зубы, иду в библиотеку. Пусть я завтра буду злая и не выспавшаяся – хоть какое-то оправдание.
Нет, мне эмоции категорически противопоказаны. Я - Судья. Я должна быть выше этого. Папа, ну как же я попалась?
На следующее утро я нашла белую розу на туалетном столике. В библиотеке меня ждал букет гербер, а к вечеру весь Зал Суда утопал в хризантемах. Белых, красных, сиреневых.
Заседание перенесла. Страшно разболелась… душа.
Через неделю супруг вернулся из деловой поездки и повел меня в ресторан на воде.
Еще через неделю мы отправились на выходные загород. На конную прогулку. После жарили на костре мясо и вспоминали каждый свое детство и страшные истории про черную руку и Ужас-Летящий-на-крыльях-Ночи. Смеялись долго. И я подумала: «Может быть, и правда?»
Через месяц он уехал в путешествие со своей секретаршей.
А я захотела клубники. Очень.
Прорыдала половину ночи, утром Алан повез меня, почти убитую внезапным предательством, к отцу на кладбище, а потом в больницу.
Когда зареванная, на руках телохранителя, я вернулась домой, Поместье было заставлено цветами. Лилии, гладиолусы, розы, хризантемы, фиалки в горшках!
Приказала выбросить все.
Отменила ближайшие заседания и провалялась в постели две недели.
Собралась, выпила валерьянки, причесалась и отправилась на очередное судилище.
Рвала и метала.